Я обернула руки Дойла вокруг моей талии.

– У меня нет консорта. – Я плотнее прильнула кДойлу. Он на миг напрягся, и потом тело его расслабилось, мышца за мышцей, покаон не стал ощущаться за мной как тяжелое тепло. – Но можно сказать, яприсматриваюсь к товару.

– Хорошо, хорошо, – произнес Кураг.

Я ощутила, как снова напрягся Дойл, хотя вряд ли это былозаметно со стороны. Чего-то я здесь не понимала. Но что?

– Нет консорта – это значит, что я могу потребовать ещеодной вещи, иначе союз разорван.

– Не делай этого, Кураг, – предупредил Дойл.

– Я обращаюсь к праву плоти, – сказал Кураг.

– Он взял твою кровь, притворившись, – произнесХолод. – Он знает, кто твои враги, и боится их.

– Ты называешь Курага, царя гоблинов, трусом? –спросил Кураг.

Холод сунул гоблина, которого держал, под мышку, освободивруку, но в ней пока не было оружия.

– Да, я называю тебя трусом... если ты укроешься заплотью.

– Что такое право плоти? – спросила я и попыталасьотойти от Дойла, но он придержал меня. Я взглянула на него: – Что тутпроисходит, Дойл?

– Кураг пытается скрыть свою трусость за очень древнимобрядом.

Кураг усмехнулся им обоим. Назвать кого-нибудь трусом – этопри обоих Дворах означает дуэль. Кураг был куда более разумен.

– Я не боюсь никого из сидхе, – ответил он. –Я взываю к плоти не чтобы уклониться от ее врагов, стражники, но дабы воистинусоединиться с нею плотью.

– Ты уже женат, – сказал Холод. – Супружескаяизмена – преступление у сидхе.

– Но не у гоблинов, – возразил Кураг. –Поэтому здесь не важно мое семейное положение, важно ее.

Я оттолкнулась от Дойла. Это движение было слишкомвнезапным, и я покачнулась. Ффлур удержала меня от падения, подхватив подлокоть.

– Теперь я перевяжу тебе раны, – заявила она.

Я не стала спорить.

– Спасибо, – сказала я ей. Когда она началаперевязывать, я обернулась к мужчинам: – Кто-нибудь, будьте добры, объяснитемне, о чем он говорит.

– С радостью, – ответил Кураг. – Если твоивраги – мои враги, и я должен защищать тебя от мощных сил, то мои любимыедолжны стать твоими любимыми. Мы соединим плоть, как соединили кровь.

– Ты имеешь в виду секс? – спросил Гален.

– Да, секс, – кивнул Кураг.

– Нет, – сказала я.

– Ну нет! – сказал Гален.

– Нет единения плоти – нет союза, – ответил Кураг.

– Среди сидхе, – сказал Дойл, – твои брачныеобеты считаются священными. Мередит так же не может участвовать в обмане твоейжены, как не могла бы обмануть собственного мужа. Правило плоти действуеттолько тогда, когда обе стороны свободны.

Кураг скривился:

– Черт, ты не стал бы так явно врать. Обидно. – Онпосмотрел на меня. – Ты всегда от меня ускользаешь, Мерри.

– Только потому что ты все время прибегаешь кжульничеству, пытаясь залезть мне под юбку.

Подошел слуга с чашей чистой воды и встал рядом с Ффлур,которая обмывала мои раны. Она открыла бутылку антисептика и смочила оба моихзапястья. Красноватая жидкость потекла в воду, плавая на поверхности капляминовой крови.

– Я тебе когда-то сделал честное предложение руки исердца, – возразил Кураг.

– Мне тогда было шестнадцать, – ответила я. –Ты меня напугал до чертиков.

Ффлур обтерла мне запястья насухо.

– Я для тебя слишком мужчина?

– Вы двое – слишком для меня мужчина, в этом ты прав,Кураг.

Его рука двинулась к боку, где у него были дополнительныегениталии. Одно сильное поглаживание – и у него вздулся бугор под штанами втаком месте, где остальным мужчинам не о чем было бы тревожиться.

– Воззвание к плоти прозвучало, – сказал Кураг,все еще поглаживая себя сбоку. – И оно не может быть заглушено, пока неполучит ответа.

Я посмотрела на Дойла:

– Что это значит?

Дойл покачал головой:

– Не могу сказать.

Подошел второй слуга с подносом, где лежали перевязочныематериалы, и держал поднос, пока Ффлур наматывала чистые бинты. Слуга работалкем-то вроде сестры, подавая ей ножницы и пластырь.

– Я знаю, что делает Кураг, – сказал Холод. –Он все еще пытается не воевать с твоими врагами.

Кураг обернулся к Холоду, кипя от ярости.

– Мерри нужна любая сильная рука, готовая встать у нееза спиной. И это твое счастье, Убийственный Холод.

– Значит, ты будешь соблюдать союз и станешь такойсильной рукой? – спросил Холод.

– Говорю правду, – ответил Кураг. – Раз я немогу лечь с Мерри, я лучше не буду соблюдать союз.

Перекошенное многоглазое лицо стало вдруг серьезным, дажеразумным. Я впервые поняла, что Кураг и не такой глупец, как притворяется, и неуправляется собственными железами, как пытается показать. В этих желтых глазахна миг засветилась острая проницательность, и взгляд их был так не похож натот, что был секунду назад, что я даже отшатнулась, будто он пытался меняударить. Потому что под этим серьезным видом было еще кое-что. Страх.

Что же творится при Дворах, если Кураг, царь гоблинов,боится?

– Если ты не соблюдешь союза, – сказалХолод, – то весь Двор будет знать, что ты – бесчестный трус. Твоему словубольше не поверит никто и никогда.

Кураг оглядел собравшихся. Некоторые ушли вслед за королевойярким цветным шлейфом лизоблюдов, но многие и остались. Смотреть. Слушать.Шпионить?

Царь гоблинов медленно обвел глазами круг лиц, потомвернулся ко мне.

– Я воззвал к плоти. Объедини плоть с одним из моихгоблинов, неженатых гоблинов, и я почту союз крови.

Гален встал рядом со мной.

– Мерри – принцесса сидхе, вторая в очереди к трону.Принцессы сидхе не спят с гоблинами.

В его голосе слышался жар, гнев.

Я тронула его за плечо:

– Гален, все в порядке.

Он обернулся:

– Как это – все в порядке? Как он посмел выдвинутьтакое требование?

Среди собравшихся сидхе прошел тихий злобный рокот. Кучкагоблинов, которым позволено было сопровождать царя в наш холм, сгрудилась унего за спиной.

Дойл у меня за спиной наклонился ко мне и шепнул:

– Это может плохо кончиться.

Я оглянулась на него: