– Не было и, по-видимому, не будет, – заметила Кэй. – Во всяком случае, до того, как они вынесут это на рассмотрение акционеров. До тех же пор они будут сидеть тише воды, ниже травы. – Опасение, что от слов ее может слишком уж нести всезнайством, заставило дополнить: – Или, во всяком случае, так Фрэнк говорит.

Увидев в зеркальце, как загорелся зеленый и «Ривьера» начала движение, Кэй прибавила скорости, чувствуя, как изумленно разглядывает ее Джадд. Наконец он спросил:

– Что еще он тебе рассказал?

– О, не знаю – он всю дорогу что-то говорил.

– Но ты не помнишь о чем, – несомненно, осуждающим тоном заключил Джадд.

– Нет, почему же, помню, во всяком случае, большую часть, – со всей легкостью, на какую была способна, возразила она. – Ты о чем хотел бы узнать?

Впереди с боковой дороги на шоссе выехал грузовичок, приковав к себе на время все ее внимание. Благополучно миновав его, Кэй обратилась к мужу:

– Извини, дорогой, я не расслышала.

– А я ничего и не сказал, – отозвался он, по-прежнему не сводя с нее глаз, и, уже явно проверяя ее, задал вопрос:

– И с кем же должно произойти это самое слияние?

Кэй помедлила, глянула в зеркальце на придавшее уверенности мелькание лица Фрэнка: подсознательная попытка обеспечить точность памяти, вызванная опасением, что малейшая оговорка или ошибка все испортит.

– Так вот, этот человек, что купил акции мистера Крауча, этот мистер Хортер. Гаррисон Хортер. Он владеет «Дженерал карпет». Или, во всяком случае, держит ее под контролем.

– Это точно, – произнес Джадд: никакого подтверждения, никакого ободрения – просто извещение, что он ее еще не поймал. Сам, однако, ждал.

Отступать было поздно, и Кэй продолжила:

– «Дженерал карпет» он сложил, купив три небольшие фабрики, одну в Дальтоне, штат Джорджия, другую в Северной Каролине и еще одну в Нью-Джерси. Компания в Джерси нарастила большие объемы, выбросив на нью-йоркский рынок ковровое барахло по низким ценам, однако никаких денег на этом не заработала. Обе другие фабрики тоже были на мели, так что он приобрел их за бесценок. – Кэй примолкла, ее все больше нервировало отсутствие хоть какого-то отклика. – Ты обо всем этом знаешь, как я полагаю?

– Дальше, – сухо бросил Джадд.

– И вот что он вознамерился проделать. Фрэнк говорит, что это стандартный маневр Хортера: пустить в обращение акции, переложив бремя «Дженерал карпет» на их владельцев. Все, что ему было нужно, – это один год с большой прибылью, но из этого ничего не вышло, так что теперь он крупно влип, обремененный неликвидной собственностью. Но, если ему удастся слиться с «Крауч карпет», в его распоряжении окажется консолидированная итоговая отчетность, вполне приглядная, чтобы можно было сбросить акции и выбраться из-под бремени неликвидов.

Кэй какое-то время не могла смотреть на Джадда: нужно было объехать авто с пожилыми дамами, которое вдруг сбавило ход, чтобы пассажирки смогли вдоволь поглазеть на полуразвалившуюся хибару, вздымавшуюся из великолепия цветущих тюльпанов. Но вот впереди снова чистая дорога, она повернулась к мужу и расстроилась, увидев, как он следит за ней, бдительно сощурив глаза, как тень улыбки тронула его губы, когда он сказал:

– А ты и в самом деле поднаторела, так?

– Фрэнк говорил без умолку, – пояснила. – Мне было интересно – естественно, я слушала.

Вновь пришлось все внимание обратить на дорогу: впереди предстоял крутой поворот, – но она остро чувствовала, что Джадд по-прежнему не сводит с нее глаз.

– С мистером Краучем Фрэнк беседовал? – спросил Джадд: снова проверочный вопрос, но тем не менее ободряющее свидетельство, что он, по крайней мере, готов говорить с ней.

– Его всю неделю никто не видел, – ответила она. – Они снялись с места в воскресенье днем, он и Эмили, и отправились на Си-Айленд. Никто не знает, когда они вернутся.

– Тогда откуда же Фрэнку известно о том, что произойдет? – спросил Джадд. – Не могу себе вообразить, чтобы Хортер делился с кем-то своими планами.

– Я спросила его об этом, – сказала Кэй (и мысленно сказала себе «спасибо» за то, что спросила), почувствовав, что действует правильно. – Он сказал, что покопался в том, что произошло с другими компаниями, выкупленными Хортером, – всякий раз одна и та же история.

– Может, и так, – произнес Джадд. – Только это лишено смысла. Я слишком хорошо знаю мистера Крауча, чтобы поверить, что он продаст свои акции, не убедившись наверняка, что компании не грозит крах. Она для него слишком много значит. Хортера я знаю не настолько хорошо. Ну да, он деляга, только и знает, что за большой деньгой гнаться, это мне известно. Только не сложилось у меня ясного впечатления, когда мы с ним беседовали, что он намеревается скинуть «Дженерал карпет». Они кучу денег всадили в модернизацию тех старых фабрик.

Удивившись, Кэй спросила:

– Ты беседовал с ним?

– Обедали как-то вместе в Нью-Йорке. Он хотел поговорить со мной о работе.

Кэй закусила губу, физически удерживая себя от расспросов, почему он никогда ей об этом не рассказывал, довольствуясь тем, что сейчас-то он с ней говорит. Он в самом деле изменился!

Все же, очевидно, не вполне, чтобы удержаться от вопроса:

– Я ведь рассказывал тебе об этом, или нет?

– Нет.

– На самом деле меня самого это не интересовало, – сообщил он, словно этого вполне хватало для оправдания. – Не знаю даже, с чего это я отправился на встречу с ним, разве что…

Мимо пролетел мотоциклист, вал ревущего звука мешал говорить, потом еще один, потом еще: черные кожанки и белые шлемы, какая-то узкозадая девица, отчаянно прилипшая к согнутой спине рыжебородого верзилы.

– Свихнувшиеся детишки, – сказал Джадд, почти лишив ее надежды на продолжение едва не последовавшего откровения.

Рискнув, она решилась сама сделать ход:

– Я и не знала, что ты хотел уйти из компании.

– Они ко мне обратились, я их не искал, – поморщился Джадд. – И прихватили меня в такое время, когда… э-э, не знаю, кажется, мне слегка надоело то, как все шло.

– В компании, – невольно подсказала Кэй то, что осталось недосказанным, и была ошарашена, когда услышала в ответ:

– Нет, не только в компании. Все, я так думаю. А тут появлялся шанс вернуться в Нью-Йорк, а я-то знал, что тебе в Нью-Ольстере радости никогда не было.

С губ ее сорвалось возражение, обернувшееся всего лишь невнятным звуком, эдаким эхом той вины, которую она ощущала, когда доктор Карр расспрашивал ее о семейной жизни, достаточно ясно намекая, что и она является причиной стресса, вызвавшего сердечный приступ у Джадда.

– Только это два года назад было, – говорил Джадд, – даже больше, по-моему, почти три. Может, что-то и изменилось, я не знаю. Про Роджера Старка он что-нибудь говорил?