такую же дату он называет в письме к Эржебет Вари (1989 год), переводчице МП на венгерский: «Точная дата: 19 янв<аря> – 6 марта 1970 г<ода>»[1087]. Сохранился также листок с записью второй половины 1980‐х годов, на котором Ерофеев, видимо, отвечая на чей-то вопрос о датировке, пишет, опять чуть изменяя конкретные даты: «Не осенью <19>69 г<ода> Я работал днем на кабел<ьных> р<аботах>, а вечером, в вагончике, на 2‐й полке, писал. Начал 18 января <19>70 г<ода>. Кончил 6 марта <19>70 г<ода>»[1088]. Наконец, в уже упомянутой «Краткой автобиографии», написанной в 1988 или 1989 году, писатель продолжает настаивать на той же дате, делая, однако, несколько загадочное добавление о «собственной манере письма» и таким образом как будто примиряя две датировки: «Осенью 1969 года добрался, наконец, до собственной манеры письма и зимой 1970 года нахрапом создал „Москва – Петушки“ (с 19 января до 6 марта 1970 года)»[1089].

Получается, что ясно ответить на такой, казалось бы, несложный вопрос – когда Ерофеев написал МП – оказывается не так просто, если вообще возможно. С одной стороны, есть воспоминания мемуаристов и авторская датировка в конце книги, с другой – авторские же поздние свидетельства, которые трудно объяснить лишь ошибкой памяти, ведь из раза в раз Ерофеев повторял приблизительно одни и те же даты с точностью до числа.

Решающим аргументом мог бы стать документ, ясно говорящий в пользу одной из версий, и, кажется, в этом году он нашелся. Занимаясь сбором материалов для нового издания биографии писателя[1090], один из авторов этой статьи обнаружил в домашнем архиве Владимира Муравьева ксерокопию записной книжки, которую Ерофеев заполнял в 1969–1970 годах и оригинал которой в настоящее время считается утерянным.

Эта записная книжка была известна и ранее. Впервые она была опубликована в 1997 году Игорем Авдиевым в №№ 12–13 журнала «Комментарии» и в 2005 году перепечатана издательством «Захаров» в составе тома записных книжек Ерофеева 1960‐х годов[1091]. Однако уже публикация Авдиева содержит много пометок [нрзб], а при републикации «Захарова» большая часть записей, не разобранных Авдиевым или разобранных не до конца, вообще пропала. По ксерокопии нам удалось восстановить большинство мест, пропущенных предыдущими публикаторами, и, в частности, найти сведения, касающиеся датировки МП.

Еще в публикации Авдиева обращает на себя внимание не до конца расшифрованная запись с датами, близкими к тем, которыми позже Ерофеев датировал МП: «<нрзб> в ночь на 17 янв<аря>, относит<ельно> рано утр<ом> – 7 марта»[1092]. У «Захарова» она пропадает и, может быть, поэтому на нее до сих пор никто не обращал внимания – нам, по крайней мере, о таких случаях не известно. Впрочем, даже если бы кто-то и обратил внимание на эту запись, делать выводы на основании одной полуразобранной фразы, не видя саму записную книжку, было бы преждевременно. Теоретически даты могли значить все что угодно, и тот факт, что Авдиев, видевший рукопись, эту запись никак не комментирует, мог говорить о том, что он считает ее малозначимой, а совпадение дат – случайным.

Разворот записной книжки Венедикта Ерофеева 1969–1970 годов. Ксерокопия из домашнего архива В. Муравьева

Обнаружение ксерокопии меняет дело. Теперь мы можем обратиться непосредственно к источнику и убедиться, что искомый фрагмент действительно находится на своем месте. Более того, частично расшифрованной Авдиевым записи предшествует еще одна, оставшаяся неразобранной, в которой те же даты уже прямо связаны с МП (см. ксерокопию на с. 512).

Мы предлагаем расшифровывать обе записи так:

17. янв<аря> – 7 <марта> – М<осква> – Пет<ушки>

<начал> в ночь на 17 янв<аря>

оконч<ил> рано утр<ом> 7 марта

Выходит, что даты, которые называл Ерофеев в 80‐е годы, не были ни ошибкой памяти, ни авторской мистификацией. В 1970 году, вероятно вскоре после завершения МП, писатель фиксирует время работы над «поэмой» в записной книжке, очевидно не предназначавшейся для чужих глаз. Близость этого фрагмента к дневниковым записям сентября 1969 года на соседней странице не должна смущать – Ерофеев чаще всего заполнял записные книжки не последовательно от первой до последней страницы, а по более сложным и пока не до конца понятным принципам. Страница с датами относится ко второй половине записной книжки, куда, насколько мы можем судить, попали крупные группы записей лета и осени 1969 года (это списки долгов, различная справочная информация и обширные выписки из Розанова), а также отдельные записи 1970 года, не попавшие в первую часть тетради, видимо, из‐за нехватки места. Сделанные на той же странице ниже выписки из романа Ивлина Во «Незабвенная», датируемые апрелем 1970 года, по-видимому, свидетельствуют о том, что запись с датировкой МП сделана не позже этого времени[1093].

Обнаружение на страницах записной книжки 1969–1970 годов двух записей с датами, близкими тем, которые Ерофеев позже называл датами написания МП, и с прямым упоминанием названия книги – вероятно, наиболее веский аргумент в пользу версии, что МП были написаны в 1970 году. Но можно привести и еще одно доказательство, по-своему даже более наглядное. Однако оно потребует некоторых предварительных объяснений.

По сравнению с печатными публикациями ксерокопия удобна тем, что на развороте хорошо видно расположение отдельных записей относительно друг друга, и по их расположению часто можно понять, когда записи были сделаны. Записные книжки Ерофеева – это именно записные книжки, в которых выписки из книг перемежаются дневниковыми записями, списками адресов и телефонов и прочей справочной информацией. Как уже было сказано, Ерофеев заполнял их не последовательно, от первой до последней страницы, а более сложным образом, и принципы заполнения не всегда ясны. Тем не менее можно выявить некоторые тенденции или закономерности. Например, Ерофеев часто был склонен заполнять листы записной книжки как бы вдоль разворота: следующую запись делать не под предыдущей, а на соседней странице рядом. Поэтому выписки, сделанные в одно время из одной книги или журнала, на страницах ерофеевских блокнотов часто образуют нечто вроде горизонтальных слоев. Так, на ксерокопии (с. 514), взятой из той же записной книжки 1969–1970 годов, можно увидеть два таких слоя: выше – выписки из Розанова (для наглядности мы выделили их прямоугольниками со сплошной границей), ниже – выписки из Баратынского (выделено пунктирными прямоугольниками).

Зная об этой особенности, мы можем датировать выписки из разных источников относительно друг друга: скорее всего, «нижние» записи сделаны позже тех, что находятся выше на той же странице. А если известна точная дата записи, то мы можем не только датировать другие записи того же «слоя», но и установить верхнюю и нижнюю временные границы соседних.

Мы уже упоминали, что во второй половине записной книжки 1969–1970 годов, заполненной преимущественно крупными блоками однотипных записей (например, списками долгов и названиями сборников русских