— И это нормально. Все течет и меняется.

— Нормально, если бы вы жили на космической станции. Но вы живете на Земле. К сожалению, те, кто придут нам на смену, захотят вернуться к милым их сердцу обычаям средневековья. Это и есть главная и единственная проблема цивилизованного мира.

«Ты совсем с катушек съехал? Рассказывай ей милые истории, которые я тебе записала, а не эту занудную чушь! — ворвался ему в мозг голос советницы. — Она может обидеться или подумать, что у тебя бзик на тему политики и морали! По правде говоря, я сильно хочу, чтоб она тебя отшила, но ты же…».

«Отстань. Я лучше тебя знаю, — мысленно ответил Гарольд роботу. — Я покажу ей себя настоящего. Если не понравится, ничего не поделаешь. Лучше открыть карты сейчас, а не потом».

И выключил Аннабель. Забавно, что человек с человеком пока не мог полноценно и без ошибок разговаривать через нейролинк. А человек с роботом мог.

«Только бы не догадалась, что я живу с гиноидкой. Если все получится, Энни придется сдать в утиль, а память предварительно стереть. Жаль, конечно, но иначе нельзя. Помнить, что она не человек, а вещь. Светящая отраженным светом».

К счастью, Эшли не заметила его секундного отсутствия, которое выглядело как уход в себя или заминка.

— Забудь. Я расскажу тебе о другом. Сейчас я немного обтесался и научился общаться, — продолжал он. — А когда-то студентом, я после третьего курса перевелся на дистанционку и торчал целыми днями в подвале, собирал свои машины. Потом работа. Сначала оператором системы водоснабжения небольшого города в префектуре Сидзуока, название которой означает «Тихий холм». Но на самом деле это область достаточно густонаселенная. Народу там много. А вот к западу от нее тянется то, что называют Японскими Альпами. Там поспокойнее. Я любил бродить там туристом. Ну а в отношениях с людьми у меня бывали проколы.

И он рассказал ей, как его чуть не уволили с первой работы, потому что он выкладывал свои философские мысли в сеть в виде небольших интерактивных миров. Некоторые из них были закрыты, но в другие он открыл доступ посторонним. Но в отличие от попсовых игровых вселенных (первые вирки тогда уже появились), туда никогда не приходило больше десяти человек за неделю. Приходили и уходили — там было неуютно и жутковато. Там мог идти дождь с земли на небо, извергаться гигантские вулканы, бродить диковинные прозрачные твари. Или по бескрайней ледяной пустыне идти одинокий силуэт где-то вдали, исчезающий, если подойти близко. Никакой динамики там не было. И сюжета как такового тоже. И все было сделано так, чтоб друг с другом люди взаимодействовать не могли.

На Западе такое было бы допустимым. Никто бы слова не сказал, ведь он не в рабочее время этим занимался. Но тогда штатный психолог муниципалитета беседовала с ним. И хотя в его мирах не было ничего антисистемного… ничего… только воплощенные рассуждения про бесконечность вселенной и одиночество разума… начальству не понравилось их содержание. Им, видимо, показалось, что такие мыслеобразы могут быть только у потенциальных массовых убийц. Которые тогда и в Японии устраивали шутинги, взрывы, поджоги. Целая эпидемия бессмысленных безыдейных терактов. А он все-таки был не работник студии аниме, а муниципальный служащий.

После этого собеседования он эти миры удалил и больше ничего не выкладывал. Кроме социально допустимых отчетов о путешествиях, посещениях храмов и пагод, отзывов о покупках и сенсорных впечатлениях. Например, шутки ради выложил сенсорное сравнение пяти разных видов саке. Почему-то посещение баров у начальства раздражения не вызвало. Как и позднее у командования Корпуса.

А дальше он плавно перешел на рассказ о том, как попал в Корпус (совершенно случайно, «на слабо», желая доказать себе, что ничем не хуже самцов-мачо, громогласных и глупых, хвастающихся своими успехами у женщин, реальными и выдуманными). Вначале была Академия, которую Эшли себе вполне представляла. Вот только она ее благополучно покинула и забыла, а он там задержался, потому что был на хорошем счету. И его ждало преподавательство в той же Академии, куда его сманили хорошим окладом и не очень тяжелой работой, которая оставляла свободное время для хобби.

Но работать инструктором ему пришлось не по душе. Да и сам Корпус его к тому времени немного достал. Он воспринимал эту службу как временную. А сам рассылал резюме в аэрокосмические компании. Но ни одно V-собеседование ни увенчалось успехом. И тогда он принял решение. После его настойчивых просьб и прошений он был переведен в действующую часть. Но не в обычную десантную, а Специальных Операций, считавшуюся элитной.

Доказывать Гарольд уже никому ничего не хотел, зная, что справится. И не ошибся. А платили там еще больше. Появилась возможность больше откладывать. И было не так много боевых будней. На один боевой выход приходилось двадцать тыловых дней. А потом он стал сотрудником частной военной компании. На бумаге. На самом деле Корпус его не отпускал ни на день. Просто в ЧВК они получили развязанные руки и большую гибкость управления.

И там, и там он делал одно и то же — вел отстрел врагов Мирового совета в товарных количествах. Никакой рефлексии, никакой великой миссии, просто работа. Самые кровавые и грязные подробности Синохара опускал, но, в общем-то, рассказывал близко к правде, как был оператором роя боевых дронов и мотался от одного театра к другому. И речь совсем не об опере с балетом.

Эшли слушала внимательно, и ему это льстило. Хотя иногда хмурилась. Сидела подбоченившись и аккуратно откусывала кусочек за кусочком от миндального печенья. Испекла она его сама или нет? Похоже, что да, потому что оно несовершенно — чуть пересушено, чуть подгорело.

А именно несовершенство есть признак настоящести.

— Это странное ощущение. Сидишь в безопасности. На авианосце или военной базе. И будто играешь в игру. Но одновременно ты — воплощенная смерть. Эти роботы — они твои конечности, и карающий меч в твоих руках. Ты многорукий бог Шива. И ты несешь разрушение. Враги падают один за другим. Как фигурки в игре. Связь неудобная, у нас даже мониторы были. И кнопки, и пульты похожие на джойстики — ты не поверишь! Прошлый век. Но таковы требования. Хотя в гражданской сфере уже все забыли про эти кнопки. Знаешь, в V-реальность скоро будут выходить не через окулярные и двигательные сенсоры. Нейролинки обязательно доведут до ума. И нейро-фай, который только испытывается. Но там, где нужна точность, а