— Да! — я продолжаю настаивать.

— Ты пожалеешь… — богиня, сверкая ледяным взглядом, пригвождает меня к месту и, отступив к дверному проёму, нажимает на углубление в каменной стене. Плита, закрывающая вход, начинает медленно отодвигаться, и в образовавшееся отверстие пролезают отвратительные когтистые лапы ужасных монстров, которые всё это время ждали снаружи. Я вижу горящие жаждой красные глаза мерзких чудовищ и вязкую слюну, капающую с их клыков. — Ты исчезнешь, словно тебя и не было! — добавляет она и растворяется в воздухе. Время почти останавливается. Монстры рычат, прорываясь к нам, и в этом бедламе я снова слышу свои мысли: «У меня ничего не вышло. Я погубила нас всех!»

— Любимый, прости! — шепчу обречённо, в последней попытке спасти пытаясь закрыть Алекса своим телом, и зажмуриваю глаза в ожидании очередной смерти…

… боли не последовало. Через некоторое время снова открываю глаза и обнаруживаю себя перед порталом. На Земле. Вокруг толпы вампиров. Они холодны и сосредоточены. Вижу израненную Киру, Святослава, Лилайну и соображаю, что снова перенеслась. Снова отодвинула время назад. Снова мысли: «Спасти Алекса раньше. И себя спасти.» Александр вот-вот войдёт в портал. Рядом со мной ужасный монстр Алёшенька. Только и успеваю крикнутьвслед Алексу:

— Пожалуйста, не ходи! Не надо!

Он останавливается, поворачивается ко мне и смотрит пронзительно и обречённо, но его голос звучит уверенно:

— Прости, Аня. Я должен. В этом моё предназначение. Я спасаю Мидгард от худшего зла, — и проваливается в мутное марево портала. Чувствую острый порыв броситься за ним, словно меня что-то подталкивает, но стою на месте — я уже знаю, что мне в портал не нужно. Без меня он там выживет, а со мной нет. А я… Что я? Я тогда ещё не знаю, что Балин друг. Вампир бросается ко мне, чтобы всего лишь преградить мне путь, но я пугаюсь скорой смерти и снова отодвигаю время… ещё дальше назад…

… я в доме Святослава и Александра на Андреевском хуторе. Сплю на его кровати — уснула, ожидая его. Открываю глаза и вижу Алекса. Любимый сидит напротив и терпеливо ждёт, когда я проснусь. Такой красивый! Родной… Его взгляд полон нежности…

— Выспалась? — вопреки ласкающему взгляду звучит язвительно.

— Да, да, да, — подхватываю его иронию, вставая на кровати, и даже не могу сравняться в росте с ним. — Нашла место. Это ты хотел сказать? — последний раз всматриваюсь в безумно красивые глаза. — Я ждала тебя.

— Зачем? — он старается делать хмурый вид, но я же вижу, что ему это плохо удаётся. На самом он рад, что я здесь. Его глаза выдают все его чувства, как бы он ни хотел их скрыть. А мне придётся его ранить… прямо сейчас…

— Хочу сказать тебе раз и навсегда — у нас не может быть ничего общего с тобой. У тебя от меня одни проблемы. А у меня от тебя. Постоянно. Одни лишь неприятности. Так что в стаю я с тобой не поеду. А теперь я ухожу. Прощай.

Спрыгиваю с кровати на пол и направляюсь к двери.

— Что? — оборачиваюсь и замечаю, что на его лице совсем ненадолго появляется выражение растерянности, глаза расширяются. — Куда?

— Это не шутка! — отрываю дверь, стремясь скорее сбежать. Невыносимо видеть его боль. — Поезжай в стаю и больше не возвращайся! — как же больно так ранить. Мне самой больно!

Выражение недоумения на родном лице сменяется каменной маской. Лицо бледнеет. Взгляд сужается.

— Хорошо, — мертвенным голосом говорит он и смотрит так пронзительно. Как же больно! «Умоляю, прости! Я всего лишь хочу тебя спасти.»

Нет. Слишком больно! Надо было сделать всё гораздо раньше…

… вампиры в лесу. Виктор и Марина. Мы всё утро ходим, ищем нашу любимую с Александром поляну. Они не замечают, когда я отключаю и выбрасываю в лужу свой телефон. Так что нет, он не позвонит, и не узнает о том, что я в беде. Мой оборотень не пострадает. Пусть даже меня убьют. Зажмуриваюсь…

… ещё дальше назад. Решила — никаких признаний в любви. Открываю глаза. Вижу себя лежащей на холодной земле. Я только что испугалась волка, ещё не зная, что это был Александр. Пыталась сбежать, споткнулась и упала, ударившись головой.

— Анечка, милая! Как ты? Какой же я идиот! — говорит любимый. Он совсем юный. Так отчаянно переживает. Его забота выглядит так мило. Как же тяжело снова ранить…

— Всё нормально! Подумаешь, упала. Ничего страшного. — начинаю подниматься из неудобного положения.

— Подожди, я сейчас оденусь и помогу тебе добраться до дома, — говорит он.

— Не надо. Ничего не надо! — говорю резко, отталкивая его тёплые руки. — Я сама! — с трудом встаю, смотрю в тёмно-серые родные глаза и произношу: — Ты был прав — я узнала, кто ты, и теперь могу сказать тебе чистую правду: Я не люблю тебя! Это отвратительно, что внутри тебя живёт зверь. Это мерзко. Впредь не смей даже не приближаться ко мне!

Вижу горькую обиду в любимых глазах, стыд и …презрение?

Как же больно ранить! Словно ножом по сердцу. Нет. Так нельзя.

И я принимаю самое ужасное решение в своей жизни — лучше было бы, если бы мы никогда не встретились!..

… утро первого сентября.

— Анюта, вставай! В школу опоздаем! — над ухом звучит звонкий мальчишеский голос, и братишка, который собирается в этом году в первый класс, принимается стаскивать с меня одеяло.

— Уже встаю, Ваня, — бодро отвечаю и поднимаюсь.

— Так быстро встала? На тебя не похоже! — удивляется братишка и убегает.

Бодро одеваюсь, умываюсь, иду на кухню. Мама накрывает на стол. Ваня уже вовсю уплетает блинчики с вареньем.

— Мам, так в школу не хочется! — повторяю когда-то давно сказанную фразу.

— А мне хочется! — бормочет Ваня с полным ртом.

— Дочка, ты должна учиться, пока у тебя есть наша поддержка, — отвечает мама.

— Да знаю я, мам. Вы мне всегда говорили одно и то же! Но стремление к идеальной жизни это ваша мечта, не моя! Я внезапно прозрела и приняла решение — в одиннадцатый класс я не пойду! Конечно, надо было после девятого уходить, но ничего, ещё не всё потеряно! — смотрю на маму, которая от удивления раскрывает рот. — Пойду в медицинский колледж. Говорят, там недобор. Сегодня же заберу из школы документы.

— Ты с ума сошла, дочь? — у мамы из рук выпадает и разбивается тарелка. — Что это за внезапное решение? Ты же хотела в медицинский университет. Что отец скажет?

— После нашей поселковой школы я вряд ли туда