Интересно повествуют саги о том времени, когда знаменитый свей Ингвар Путешественник был подростком. Сын знатного Эймунда из Свитьода, о котором уже говорилось выше, рос «дома, пока ему не исполнилось девять лет». Тогда он попросил отца разрешить ему посетить других (малых) конунгов и хёвдингов Свитьода. Отец дал свое согласие на эту поездку и «с честью подготовил ее». Дал сыну свой лучший шлем, покрытый красным золотом и драгоценными камнями позолоченный меч «и много других драгоценностей». Поехал он с пятнадцатью спутниками, одетыми, как и их кони, в броню, «со щитами и в позолоченных шлемах, и все их оружие было отделано золотом и серебром». О его поездке скоро прознали все хёвдинги и начали приглашать его к себе на вейцлу (пир). «Он принимает приглашения, и дают они ему хорошие дары, а он — им». О путешествии Ингвара узнает сын верховного шведского конунга Олава Энунд (он же Анунд или Анунд-Якоб, первая половина XI в.), красивый мальчик и почти ровесник Ингвара. Попросив разрешения у отца, он встретил своего родича с почетом, и вместе они прибыли к королю Олаву. Тот принял юного путешественника с большим уважением и пригласил погостить подольше. Ингвар же подарил конунгу свои драгоценные меч и шлем, о которых говорилось выше, сказав при этом: «Эти дары послал тебе мой отец в залог прочного мира и крепкой дружбы». Всю зиму прогостил Ингвар у конунга, «и среди всех людей конунга он был в самом большом почете». А когда по весне он отбывал домой, конунг преподнес ему хорошего коня с позолоченным седлом и дал прекрасный корабль.

Энунд, с которым Ингвар подружился, отправился вместе с ним. Так как отец не встречал его, Ингвар вместе с гостем и сопровождающими его людьми въехали на конях (!) в зал отца; приблизившись к его высокому сиденью, Ингвар потребовал почетной встречи для себя и принца. И он ее получил. Эймунд «на руках снял Энунда с коня, поцеловал его и усадил возле себя, и сказал, что все в его доме будут служить ему». Затем последовал новый обмен дарами и дружескими заверениями[703]. Дальнейшая судьба героя и его приключения изложены в «Саге об Ингваре Путешественнике». В данном же случае особое внимание обращают на себя «взрослые» поручения, которые выполняют мальчики, и подчеркнутое внимание, уважительное отношение к ним взрослых, могущественных людей. Действительно ли такая история могла иметь место в Скандинавии XI, да и XIII столетия? Но она, во всяком случае, отражает представления людей об известных отношениях в то время, и тем интересна.

В другой саге в схватке между двумя хозяевами и их спутниками на одной из сторон участвовал десятилетний мальчик, на другой — двенадцатилетний. Первый убил второго, но был тяжело изранен[704].

Вообще в сагах довольно отчетливо выделяются несколько «ступеней взросления» мужчины. Подчеркнутое внимание обращается, во-первых, на 12-летний возраст, который, видимо, считался началом отрочества, в связи с чем вчерашнего ребенка фактически начинали допускать к некоторым взрослым делам и привилегиям[705]. 12-летнему мальчику дарят подарки, как взрослому мужчине[706]. Вдова советуется о важных делах со своим 12-летним сыном[707].

В «Старшей Эдде», в «Песни о Хледе», есть такой пассаж: «…герои-юнцы на двухлетках-конях»; или: «на войну выехали мужи с 12 лет и были оседланы все кони» (ст. 19. Курсив мой. — А.С.). Согласно древнегерманским обычаям мальчик получал право носить оружие в 12 лет[708]. Болли сын Болли, потеряв отца, в свои 12 лет убил кровника семьи отцовским мечом. В это время его вдовая мать Гудрун получила предложение руки от богатого человека и стала советоваться с сыновьями, в том числе со старшим, 12-летним Болли. В 18 лет он потребовал выделить ему отцовское наследство и женить его на дочери знатного Снорри Годи, очень известной Тордис[709].

12-летние мальчики участвовали в защите своих хуторов от нападения. Мальчик 12 лет от роду едет в торговое путешествие на корабле. Таких упоминаний в сагах немало. В «Саге о Херде и островитянах» рассказывается о том, как Хельга Ярловая Дочь убедила своего 12-летнего сына Гримкеля отомстить врагу и убийце его отца Торду. В результате оба противника, мальчик и взрослый мужчина, погибли в этой схватке. Другому брату было тогда всего 8 лет, и тогда их сестра сказала, что сама отомстит за отца. Но, возмужав, младший брат убил более двадцати человек, мстя за отца, и ни за кого не заплатил виры[710].

Будущий король Норвегии Олав (впоследствии святой) впервые отправился в поход в 12 лет. И уже в эти годы «был искусен во всяких ремеслах, стрельбе (из лука), скачке на коне и в плавании» («Сага об Олаве Святом», гл. II).

Эйрик, который принадлежал к знатному роду, в возрасте 11 или 12 лет, собрав дружину, пошел в викинг на ладье с пятнадцатью скамьями для гребцов, которую ему дал воспитатель Торольв, вместе со снаряжением, шатрами и припасами. В 12 лет он получил в Норвегии статус ярла, а позднее стал «могущественным правителем»[711].

Судя по «Саге об исландцах», с 12 лет юноши могли подавать судебные иски. Так, по случаю тяжбы Торвальд посылает на тинг в качестве истца своего 12-летнего сына Гицура, что помогает «создать Гицуру имя» (гл. 39). Домочадец Хальвдана с Ключей, Олав с Камня, в возрасте 12 лет был «весьма воинственным мужем» (!) и отправился в свой первый поход (1234 г., гл. 98).

А вот пример другого рода: «Когда Гуннлаугу [Змеиный Язык] исполнилось двенадцать лет, он начал просить отца отпустить его из дому и сказал, что хочет поехать за море, чтобы посмотреть на обычаи других людей» (см. сагу о нем, гл. IV). Когда ему не удалось уговорить отца, он отправился к знатному Торстейну, у которого в течение года учился законам. В 13 лет он обручился с дочерью своего воспитателя Хельгой, с которой к тому времени крепко подружился (гл. V).

Херд («Сага о Херде и островитянах», гл. XII) в 12 лет «уже сравнялся по силе с сильнейшими людьми округи»[712]. Он крайне оскорбился тем, что помолвка его сестры Турид произошла без его участия. После этого Херда особенно уважительно приглашают на свадьбу сестры. Чтобы заслужить его дружбу, Иллуги, его зять, преподносит мальчику дорогие подарки, подобающие взрослому человеку, — щит и золотое запястье. Но Херд отказывается принять щит, дерзко заявляя: «Щит никудышный. У моего приемного отца (воспитателя. — А.С.) Грима хватает щепок». Тогда ему подарили перстень. В 15 лет Херд был «на голову выше всех других мужей. Никто не мог отвести ему глаза, потому что он видел все как есть. У него были прекраснейшие волосы и великая сила. Он лучше всех плавал, был на все горазд. Кожа у него была белая, а волосы светлые. Лицо у него было широкое, и черты лица крупные, нос с горбинкой, глаза голубые и довольно большие, и взгляд острый. Был он широкоплеч, тонок в поясе и крепок в груди, руки и ноги имел стройные». Словом, вырос всем хорош. В 16 лет он собирался «послужить именитым мужам» в чужих странах.