нечто слишком оргиастическое и неиталийское. Повсюду в Риме можно было встретить группы ее жриц – корибантов, а также ее жрецов, Galli, безбородых тонкоголосых евнухов, исполнявших в ее честь дикие и шумные танцы под аккомпанемент барабанов, цимбал и труб.

В сельских районах группы этих Galli, по сообщениям местных властей, часто кочевали из одной деревни в другую, поражая местных жителей видом «мистерий», бывших просто искусными фокусами. Тем не менее культ этот оказался весьма притягательным для суеверных людей. Процессии этих женственных фигур с умащенными благовониями волосами, раскрашенными лицами и женственным поведением всегда могли выпросить у толпы изрядную толику сестерциев в качестве жертвоприношения.

Храм Кибелы

Грубые сказания о Великой Матери были подхвачены философами, которые придали им изысканное метафизическое содержание, и среди жрецов в ее храмах по всему городу стало появляться все больше и больше сенаторов и всадников, а среди жриц – столь же много жен этих аристократов. Быть певчим, барабанщиком или цимбалистом во время крупных зрелищных «оргий» в честь Великой Матери стало болезненно привлекательным занятием – тем более что богослужения культа Кибелы стали настолько масштабными, что описать словами это невозможно. Великая Матерь стала, таким образом, одним из самых нежелательных подарков Риму, преподнесенным завоеванным им Востоком.

Культ Изиды и связанных с ней египетских богов. Наиболее достойным и популярным среди высших классов общества являлось поклонение Изиде.

Древнее египетское предание об Изиде и Озирисе, их временной смерти и страданиях самой Изиды, которое имеет много общего с греческими мифами о Деметре и Дионисе, а также об Адонисе, появилось еще до основания Рима. Однако культ этой богини появился на италийской земле сравнительно поздно; вплоть до периода правления Суллы он не фигурировал даже среди сколько-нибудь значительных частных верований, а на основании явных ориенталистских тенденций сенат долго отказывался признавать культ Изиды. Тем не менее полные достоинства обряды и исполненный мистицизма культ сделали поклонение Изиде чрезвычайно популярными среди очень многих верующих.

В 50 г. до н. э. консул Люций Эмилий тщетно нанес первый удар киркой (его суеверные ликторы не посмели этого сделать), пытаясь уничтожить запрещенный храм Изиды. Августу пришлось довольствоваться лишь запретом на возведение подобных зданий внутри границ Рима, но они во множестве строились в предместьях города, а ко времени воцарения Веспасиана практически все ограничения были сняты.

В рассматриваемое нами время все граждане Рима могли сколь угодно часто посещать храмы Изиды, и многие из самых аристократичных его граждан и матрон являлись почитателями этой богини. Ее самый большой храм – на Марсовом поле – относился к самым величественным городским зданиям, и каждое утро – еще до того, как храм распахивал свои двери, – перед ним собиралась большая толпа верующих.

Ритуалы в храме Изиды. При желании мы можем присутствовать на большей части ритуала, совершающегося в этом храме, хотя значение аллегорий будет непонятно для непосвященных[386]. Еще до рассвета жрецы с выбритыми головами, облаченные в снежно-белые просторные одежды из льняного полотна, входят в храм через боковой вход и распахивают большие центральные двери, хотя внутренность храма по-прежнему скрывает длинная белая завеса из полотна. Множество верующих устремляются в храм. Завесы раздвигаются, и их взорам предстает статуя богини – великолепная женская скульптура, выполненная в несколько египетском стиле, с головой, увенчанной цветами лотоса, держащая в правой руке священную погремушку (sistrum). Сбоку от нее стоит ее сын Гор, обнаженный мальчуган, держа палец во рту, с цветком лотоса над головой и с рогом изобилия в левой руке.

Веруюшие теперь на долгое время замерли, стоя или сидя на камнях, молча повторяя молитвы или начав медитацию, пока лучи взошедшего солнца наискосок пронизывали строгие колонны и занавеси огромного храма. У алтаря появился жрец с золотым сосудом в руках, наполненным священной водой Нила. Этой водой он оросил пожертвования в виде фруктов и цветов на алтаре, стоящем перед скульптурными изображениями. Верующие простерлись перед ними в молчаливом благоговении, затем поднялись. Обряд завершился.

Так обычно происходят поклонения Изиде, хотя порой в ее честь совершаются неистовые танцы; такие ее празднества сопровождаются процессиями верующих, одетых в самые различные карнавальные костюмы, – солдат, охотников или гладиаторов, женщин в полупрозрачных развевающихся одеждах и наголо бритых жрецов, несущих священные сосуды, чаще всего покрытые египетскими иероглифами. В центре же всего этого буйства обычно проносят священную кобру, высоко держащую свою сплющенную и смертоносную голову над золотым ковчегом, в который она помещена.

Поклонения Изиде нередко привлекали высокоинтеллигентных людей, которые испытывали все растущее чувство усталости и отвращения из-за беспомощности светской философии дать ответы на глобальные проблемы земного существования. Для каждого из символов этого культа имелось детально разработанное объяснение; верующий порой и сам мог дополнить его неким духовним пониманием. Порой даже утверждалось, что сама Изида – это просто «Природа», а культ ее – всего лишь наиболее подходящее выражение «Того Единственного, кого все народы почитают в различных образах».

Неофитам жрецы культа Изиды (в чье эзотерическое учение мы не можем проникнуть) обещали весьма успешную жизнь в этом мире, и, даже когда они «закончат свое земное существование, они сойдут в низлежащую область, но даже там смогут пребывать как в Элизиуме[387] и часто смогут почитать меня – свою богиню»[388].

Культ Сераписа и других восточных богов. Поклонение Изиде имеет свою благородную сторону. Весьма достойным также является почитание ее греко-египетского напарника Сераписа, божественного покровителя Александрии, имевшего значительное число последователей в Риме, считавших его «властелином всех стихий, вершителем всего доброго и хозяином человеческой жизни». К сожалению, наряду с этими божествами в Рим проник и целый рой более мелких восточных божков, которые лишь предоставили благоприятные шансы многочисленным насмешникам и шарлатанам.

Жрецы псоглавого нильского бога Анубиса охарактеризованы Ювеналом как «облаченная в льняные одежды команда обманщиков», которая ориентировалась на глупых женщин и объявляла «моральной» любую низость «за вознаграждение в виде жирного гуся или большого куска пирога». Корибус, Сабазий[389], бык Апис[390] и сирийский Баал[391] не могли претендовать на нечто лучшее. Многие достойные римляне, отошедшие от служения этим и подобным богам, будут впоследствии вспоминать сказанные недавно Плутархом слова: «Лучше не верить в богов вообще, нежели поклоняться богу, который хуже самого мерзкого из людей». Тем не менее есть один восточный культ, который, проникнув в Рим, как представляется, наложил свой отпечаток на моральную чистоту и благородство жизни его обитателей – почитание Митры.

Культ Митры: его относительное благородство. Митра по своему происхождению являлся солнечным богом персов-зороастрийцев[392]. Он