гостиной покоев Родерика, – процедил он.

– Идём! – Жупа деловито стянула со спинки тахты шёлковый халат, торопливо накинула его и, схватив Гедеона за руку, потащила прочь из покоев.

Так они и шли: Жупердилья торопилась и пёрла, как локомотив паровоза, а Гедеон кривился и упирался. Брата-предателя ему сейчас хотелось видеть ещё меньше, чем изменницу-невесту.

Дверь в покои кронпринца была притворена, но не закрыта на замок.

Странно, но два стражника даже не подумали остановить растрёпанную Жупердилью и пропустили внутрь.

А там...

Торопливо мелькающий мужской зад на тощих ножках и торчащие в стороны, до боли знакомые женские ноги.

Девица не стеснялась кричать и постанывать от удовольствия, подстёгивая любовника входить к неё глубже и жёстче.

Да, её голос Гедеон тоже знал. И, нет, эти возгласы не могли принадлежать Нотеше. Потому что... Это стиль Жу, её тон, её всё!

Наконец, двое развратников громко, бесстыже охнули и затихли.

– Закончили? – Жу набрала в лёгкие побольше воздуха и ринулась в атаку: – Ты что творишь, гадина?!

***

Днём раньше

Жупердилья

Вечером со мной начало происходить что-то странное: живот закрутило, вздуло, в теле появились невыносимые слабость и тяжесть, а ещё сонливость. В общем, я вдруг поняла, что неспроста меня назвали Жупердильей. Ой, неспроста...

Гедеон был изгнан дабы не стать свидетелем того, что девочки пукают не только бабочками.

Вскоре я пожалела, что прогнала жениха. Ибо ломать меня начало не по-детски. Уж не отравлена ли я? Длинные загребущие ручки Нотеши могли дотянуться до меня и из-за моря.

Я так и представила: найдут меня поутру всю уделанную и хладную. Смерть такая же нелепая, как у моего первого супруга Акакия Фридриховича. Вот, и у него имя тоже было подходящее... Видимо, как назовёшь человека, так он и помрёт.

Ужас!

Я бы хотела остаться светлым образом в памяти Гедеона. Но, как говорится, поздняк метаться, от поноса не убежишь.

Так меня и вырубило на полу, не доползшую из туалета до кровати. Потом сознание возвращалось ко мне урывками. Помню, как я стонала от невыносимой боли, словно меня раздирают надвое. А ещё Вторая в кои-то веки не подавала признаков жизни, и вскоре я поняла, почему...

В моей ночнушке с треском уместились две меня!

– Эт-то к-как? – я потыкала с копию своего тела пальцем, и это тело зашевелилось и открыло глаза! – А-а-а! – из последних сил завизжала я, но бежать было некуда – мы связаны.

– Заткнись, и без тебя тошно...

– Т-ты к-кто? – меня колотило крупной дрожью.

– Догадайся, – прошипели мне.

Вторая. Отделилась.

Такое чувство, что она знает о нашем разделении больше меня.

– Разумеется, знаю! – прочитала она мои мысли. – Я должна была родиться двадцать четыре года назад. Чему ты удивляешься? Я лишь забрала положенное мне по праву, – и Вторая начала выпутываться из моей сорочки, затем пьяными движениями поползла к графину с водой и залпом осушила стакан.

– Так это было твоё колдовство?

– Естественно! Думаешь, мне по кайфу трахаться с мужиком, который вызывает у меня лишь чувство омерзения?

– Гедеон не мерзкий!

– Ещё какой! – Вторая голышом поползла в гардеробную, а оттуда на карачках в ванную.

А я принялась ощупывать себя: что, если моё тело, утратив половину силы, умрёт? Чувствую себя, как будто по мне проскакал табун лошадей. Надо хотя бы на кровать залезть, а то на паркете я вся замёрзла. О... Мягкая постелька! Там меня и вырубило, на сей раз до утра.

***

Я стояла, не веря своим глазам: Вторая притворилась мной и охмурила кронпринца! Мало того, что она переродилась в самостоятельного человека, так ещё и метит в императрицы!

Вот, сестрица сдвинула ноги и опустила юбку... моего любимого платья! Ух, как мне захотелось снова лишить её плоти!

– Закончили? – я набрала в лёгкие побольше воздуха и перешла в наступление: – Ты что творишь, гадина?!

– Свечку подержать пришли? – не растерялась Вторая.

Вот, блин! И тут не удалось застать её врасплох!

Кронпринц обернулся и его оголённый стержень заинтересованно начал подниматься в мою сторону.

Ах, он извращуга!!!

К счастью, этот неловкий момент продлился недолго. Ширинка застегнулась, и о страстном соитии двух голодных до любви душ напоминал только характерный запашок.

– Что за? Как это может быть? – у Гедеона заметно дёргался глаз.

Рик и вовсе не поверил глазам, спросив:

– Кто из вас настоящая?

– Я! – ответили мы хором, затем: – Нет, я!!!

А потом Вторая подошла ко мне и увела к диванчику у окна:

– Послушай, нам же теперь нечего делить, – начала она на удивление мирно. – У меня теперь своё отдельное тело, свой мужик. Нам больше не нужно соревноваться друг с другом.

Верно говорит. И вообще она на удивление красивая, и платье моё на ней смотрится обворожительно. Бляха, да она больше я, чем сама я! Обидненько...

Я осторожно ответила ей:

– Допустим. Но ведь мы же пока что один человек? Как быть с этим?

– Это может сыграть нам на руку. У меня есть идея! Но об этом позже, – сверкнула она зелёными глазюками, но тут её взгляд переметнулся на мужчин.

Эти два идиота собачились, будто не замечая, что меня две.

– Как ты мог соблазнить её, зная, что она моя? – Гедеон.

– Потому что я люблю её и не отступлюсь! Я всю жизнь жертвовал всем ради своего монаршего долга, и не упущу шанса на брак по любви!

– Не смей лезть к моей Жу! Или я тебя убью!

Я посмотрела на Вторую:

– Пс... Может, свалим по-тихому, пока они тут перчиками меряются?

– Нет, останемся. А то они ещё поубивают друг друга. Ща я разберусь, – она громко захлопала в ладоши, привлекая к себе внимание: – Дамы и господа! Как вы могли заметить, меня две, то есть нас двое, и мы обе настоящие! Да вчерашнего дня я жила в теле Жупочки Первой, и сегодня ночью мы, слава Гове, разделились. Теперь нас хватит на вас обоих!

Принцы, выслушав её, уставились на меня, и я активно закивала, подтверждая слова сестрицы.

– Вы обе обладаете силой, – Гедеон перешёл на