— Госпожа Смерть, — он улыбается ей улыбкой давнего знакомого. Из уголка сожженных губ стекает гранатовая капля крови, а покрасневший глаз был поддернут странной дымкой, исказив некогда красивую радужку. Этна, чьи руки объяты огнем, стояла позади, взирая на гостью. Она ее знает. По легендам и преданиям, по рассказам стариков и по пророчеству, которое смогла исполнить. Она, дочь огня и той, что утаила ее рождение, исполнила предназначение, вернув Смерть на континент. Но какой ценой?

Она видела ее впервые. Юная душа рядом с разрушительной силой создания. Он был причиной, по которой Смерть покинула континент. Старая душа, посмевшая изменить порядок вещей. И вот они наконец встретились лицом к лицу.

— Ты звал меня, — ее невыразительные губы растянулись в мягкую улыбку, частично скрытую маской, а голос скрежетал, будто ворчливый гром. Взор светлых глаз, поддернутых дымкой, взирал на русала. Тот выглядел отвратительно и жалко. Сожженная кожа открывала вид на раны и волдыри, красные и жуткие. Сожженные губы были растянуты в улыбке, пока сам он не сводил здорового глаза со Смерти. Он сошел с ума? Рад, что его пытка кончилась?

Огонь на руках Этны слабо полыхал, будто сейчас тоже решил умерить свой пыл пред той, кто была одной из первых, ступивших на эти земли. Она не могла отвести глаз от погибели в темном платье. Она смогла призвать ее, вернуть ее. Она едва ли верила в это.

— Звал.

— Спящая в огне.

Глаза внезапной гостьи устремились на Этну, и та выдержала чужой взор, не отведя своего. Не зная, что делать, она склонила голову, замечая улыбку Смерти. Она не была готова к тому, что пред ней предстанет сестра Жизни и потому не знала, как нужно приветствовать ее, надеясь, что вложила достаточно почтения в свой маленький жест.

— Ты все сотворила верно, Спящая. Благодарю, что возвратила справедливость и для меня, — она подошла поближе, протягивая костлявую руку, от которой веяло холодом. Она не дотронулась до Этны, вовремя останавливая себя. Ее прикосновения были губительны. Спящая наглядно видела результат на Западе, где часть земель, окружавших лагуну, были полностью умерщвлены. Но даже когда сестра Жизни протянула руку в незаконченном прикосновении, она не отстранилась. Наверное, странно, что она не боялась одну из самых первых и древних существ, сотворивших эти земли. Впрочем, она ведь видела свою покровительницу, какой смысл был бояться чужую?

— Я не знала, как еще вернуть Вас домой, госпожа Смерть, — негромко отозвалась Этна, смотря на свои ладони, где до сих пор полыхал огонь. Она заставила его потухнуть, сжимая руки в кулаки и наблюдая, как вместе с ним гаснут и шрамы. Сила, дарованная ей от рождения, спряталась внутри нее, затаившись среди костей и жил.

— Я часто думал о том, почему ты сразу не прикоснулась ко мне, госпожа. Не дашь ли ты ответа на этот вопрос? — раздался голос русала, который, кажется, намеренно фамильярничал со своей покровительницей. Сестра Жизни обернулась к нему, продолжая также ласково улыбаться. Но при этом от нее веяло губительным и мертвым холодом. Так нежно улыбаются лишь те, кто спустя секунду вонзит нож в твою спину.

— Я хотела, чтобы предательства боль пронзила тело твое также, как мое. Дабы ты ощутил то, что рождается после того, как погибают любовь и доверие. Дабы твое доверие стерли в прах, будто завядшую розу. Забрать с собой тебя, Кай, было бы слишком милосердно.

Изгнанник усмехнулся, качая головой. Этна не могла не признать, что наказание Смерти было заслуженным, однако, она не была уверена в его эффективности. Правда ли Кай любил ее все это время и правда ли она предала его доверие, как того и желала сестра Жизни?

— Ты любил меня, Кай? Скажи мне это. Скажи, что среди твоей лжи нашлось место этому чувству. Скажи, что любил меня, — Этна подошла к Каю, ласково касаясь теплыми пальцами его израненного лица. Он едва заметно вздрогнул, обращая на нее взор здорового глаза. Обожженный и ослепший, с ожогами и ранами, в нем по-прежнему сохранялась его былая красота. Чудовищная и убийственная.

— Я любил тебя, Этна. Любил искренне, пока ты не решила растоптать меня. Сжечь меня. Я любил тебя. Любил твои шрамы. Твои ночные глаза с отражением звезд. Твое любопытство. Твою отвагу. Я любил тебя. Однажды. Но не теперь, — на миг в его взгляде появилась нежность. Но лишь на миг. Он не лгал ей сейчас. Она чувствовала это. И из-за этого ее сердце сжалось от боли.

— Чудовища тоже умеют любить. Правда, своей чудовищной любовью. Твоя любовь ранила, Кай. Но я не виню тебя. Ты любил так, как умел сам, пусть это и было больно.

Этна отвернулась. Казалось, сейчас, после этого признания, ее должны были пронзить тысячи осколков. Она должна была ощутить слезы на щеках и вкус сожаления на губах. Но внутри было пусто. Ни слез, ни сожаления, ничего. Будто кто-то выпотрошил ее и выкинул чувства, как ненужные органы. Признание должно было ранить, но вместо него она ощущала какое-то облегчение, будто избавилась от странных оков. Эта бесчувственная пустота не могла не пугать. Уж лучше орать от боли и задыхаться от слез, чем вовсе не чувствовать ничего.

— Что теперь? — Этна задала вполне логичный вопрос, взглянув на сестру Жизни, которая молча наблюдала за их коротким диалогом, не выражая никаких чувств. Должно же быть какое-то завершение у всего того, через что она прошла.

— Я ответы дам на вопросы, которые у тебя наверняка есть ко мне, Спящая. А после придется тебе уйти, — Смерть с нежностью обратила свой взор на Этну, твердо дав понять, что «уйти» означало вовсе не покинуть эту комнату. Уйти означало умереть. Но почему? Разве не заслуживала она после всех сложностей и проблем передышки и своего счастья?

— А что насчет меня? Я ведь могу не уходить, госпожа? — Кай посмел растянуть губы в привычной усмешке, вклинившись в разговор. Лицо Смерти осталось спокойным, с той лишь разницей, что улыбка исчезла с ее невыразительных губ, уступив место строгости. Он специально храбрился перед ней и фамильярничал, вот только Спящая не могла внять в толк, зачем? После всего случившегося Изгнанник будет первым, кому придется уйти. И все находящиеся в этой комнате понимали это.

— Иль жить, тебе иль умирать — одной лишь мне решать, — под пристальным взором Смерти Кай перестал усмехаться. Перестал храбриться. Это изначально было провальной идеей. Казалось, сейчас, пред ликом той, кого он обидел, он должен испытывать чувство страха. Сестра Жизни должна выглядеть грозно и злиться, но и она прятала свои чувства. Сейчас они оба были похожи на старых знакомых, но что-то подсказывало Спящей, что как только Смерть и Кай останутся наедине, последний захлебнется в шквале безжалостности первой. Ибо она, как и он, была терпелива и сможет подождать еще немного, прежде чем учинить расправу. Подумать только, она столько столетий ждала своего отмщения…

— Разве я не могу остаться, госпожа Смерть? — Этна плавно переключила чужое внимание на себя. Ей не хотелось слышать, как Кай будет продолжать вести себя как ни в чем ни бывало. Еще неизвестно, чем вообще это все могло кончиться.

— К сожалению, милая, нет. Задумывалась ли ты о том, откуда в тебе явился огонь и почему ты выжить сумела без души? — Спящая покачала головой в ответ на этот вопрос. И тогда сестра Жизни продолжила: — Мертвые земли — это очень холодный край. Их согревал огонь и дарил тепло всем пришедшим туда душам. Но после предательства вынуждена была я забрать огонь у душ, чтобы дать его тебе во имя мести. Именно он и бежит по жилам твоим. Именно он и служит душой тебе. Но теперь ты должна обратно домой вернуть его. Без него ты погибнешь, как погибает человек, когда его сердце замирает навеки.