Только под вечер удалось избавиться от мрачного настроения, и когда купол подернулся алыми прожилками искусственного заката и вспыхнули фонари, Лиса решила, что пора возвращаться в жилой сектор. Должно быть, тетя Гаяна уже накрыла на стол, надеясь, что она придет к ужину.

Попав домой, Лиса первым делом зашла на кухню, откуда слышалось шкворчание и тянуло жареным мясом. Тетушка возилась с тарелками, а завидев Лису, тут же бросила занятие.

— Лиса, девочка моя, ты где пропадала? Я уже собиралась надоедать тебе сообщениями.

Лиса взяла руки Гаяны в свои и крепко сжала. Ладони тетушки — сухие, морщинистые — такие теплые и родные!

— У меня были кое-какие дела в Центре, поэтому опоздала, — улыбнулась Лиса. — Давай помогу с готовкой.

— Я почти закончила. Пойди лучше позови Марка, а то сидит весь вечер в своем кабинете как в тюрьме. В молодости он за работой часто забывал поесть, а теперь и говорить нечего. Чуть ли не насильно тащу к столу.

Пройдя мимо обеденного стола, Лиса прихватила из вазочки конфету, зашелестела оберткой и сунула в рот. Сладко-ментоловый леденец холодил нёбо, плохое настроение окончательно растворялось в атмосфере домашнего покоя.

Дверь в кабинет дяди была приоткрыта, в полумрак коридора сочился свет, отчетливо слышались голоса.

— …что я должен передать нашему покровителю? — спросил Вакарай с проекции.

— Сыворотку. Хамэй уже снарядил «Альбу» к отлету. Он провезет контейнер под видом парфюмерной эссенции, в порту проблем не возникнет, все оговорено.

Лиса остановилась, дожевывая леденец, и протянула руку, чтобы толкнуть дверь.

— Лиса знает? — спросил Вакарай.

— Нет. И не должна знать. Никто не должен. Тарковский отправит сыворотку в лабораторию одной из своих компаний для изучения и доработки. Если мы разгадаем природу Сущностей и Погонщиков, то будем готовы к войне. Ты останешься в Аквинии, чтобы проследить за ходом работ.

Леденец застрял в горле и теперь казался булыжником. Рука так и замерла у двери. Лиса стояла в полумраке растерянная и оглушенная, откуда-то из глубины души поднималось нехорошее предчувствие и даже страх. Неужели… О, Психея!

— Это правильный ход, ‒ согласился Вакарай. ‒ Только как быть с подопытными? У нас нехватка сильных эспиритуалов, не хотелось бы кого-то потерять, если сыворотка не сработает, и вместо Погонщика мы получим одержимого.

Полянский поправил очки, в них отражался голубоватый свет от проекции.

‒ Мы найдем подходящих людей и подготовим к трансформации, чтобы максимально оградить от безумия. Да, будет нелегко и придется хорошо потрудиться. На сегодняшний день только Лиса полноценно может управлять Сущностями…

Больше она ничего не слышала.

Воздух вдруг сделался тяжелым, вязким, а сердце забилось с такой силой, что вот-вот проломит грудь. Ошарашенная ужасными словами Лиса попятилась, глядя на свои ладони. Она буквально видела, как вместо привычных искр и огненных вихрей ее руки обволакивает черный туман и поднимается все выше и выше, желая поглотить тело и забрать душу. Она стиснула зубы, чтобы не закричать и обессилено прислонилась к стене, чувствуя, что проваливается в пустоту.

Должно быть, она все же вскрикнула, потому как Полянский выскочил в коридор.

‒ Лиса, что случилось? ‒ Марк взял ее за плечи.

С силой Лиса одернула его руки.

‒ Не смей ко мне прикасаться!

Лицо Полянского сделалось бесстрастным, серые глаза смотрели на Лису сквозь стекло очков ‒ холодные, немигающие. В этот миг она ощутила колебания темной энергии. Конечно! Сейчас он снова воспользуется своим даром, и станет убеждать, будет говорить свою «правду», и просить делать то, что нужно…

‒ Дочка, ты неправильно поняла. Послушай, чтобы победить иногда приходится принимать нестандартные решения.

‒ Какие?! Создать собственных чудовищ?! Ради этого я страдала в лаборатории Ордена? Ради этого пожертвовала совестью и обманула человека, который мне дорог? Предала того, кто спас меня?

Марк снова коснулся ее плеча.

‒ Не надо так говорить. Успокойся и подумай. Необходимо, чтобы Тарковский занял пост советника, а из-за твоей недоработки мы лишились доказательств сотрудничества Ордена с «Яростью», и не смогли получить чип Аллерта. Теперь приходится менять планы. Понимаешь, нет смысла распыляться и тратить силы на борьбу с Орденом, ведь бой проигран, а вот войну еще можно выиграть. Мы должны смотреть в будущее. Если получим…

‒ Ложь! Все ложь! ‒ вспылила Лиса. ‒ Сначала вы использовали мой дар, затем имя, а теперь и вовсе хотите превратить в… О, Психея! Ты использовал меня для своих грязных целей! Тарковский, Инквизиция и ты играли мной как безмозглой куклой!

‒ Лиса, мы семья. Сопротивление…

‒ Сопротивление стремительно несется в пекло! Разве ты не видишь? — голос срывался на крик. — Я не хочу становиться такой, как вы! Я никогда такой не стану!

С глазами полными слез обиды, Лиса бросилась в гостиную, вслед летели фразы с уговорами, но она не слушала. Выскочила на улицу и жадно вдохнула прохладный воздух. Голова кружилась, ноги подкашивались, по щекам бежали слезы, оставляя соленые дорожки. Постояв немного на веранде, и поняв, что Марк идет за ней, Лиса бегом ринулась в темноту. Ноги сами несли прочь от дома.

Через час Лиса уже сидела в кокпите шаттла. Рядом с креслом пилота стояла сумка со снаряжением, которое она успела собрать в хранилище Убежища. Ярко горели дисплеи, мигали огни консоли. На главном экране всплыло сообщение диспетчерской службы:

«Вылет разрешен. Опоры будут опущены через 10, 9, 8…»

Уверенными движениями она щелкала тумблеры, и вслушивалась в грудное урчание двигателей. По корпусу прошла вибрация, шаттл тряхнуло — опоры ушли из-под брюха. Теперь можно стартовать.

Во мраке космической пустоши мерцали звезды, очаровывая холодным светом и шепотом вечности. Лиса внимательно следила за приборами, направляя корабль подальше от Ориваль, Сопротивления, политики и лжи. Ее мир в одночасье сделался мрачным и грязным. Чистое сияние звезд стало отголоском некогда жившей в сердце мечты, которая теперь так же далека и недоступна.

Куда направляется — Лиса не знала. «Альба» ушла в преобразовательный прыжок, и перехватить Хамэя, постараться убедить его не отдавать сыворотку Тарковскому не выйдет. Куда лететь, если даже среди своих ты чужая? Этот вопрос тисками сжимал сердце до тех пор, пока она не поняла: неважно где ты, важно оставаться собой.

Лиса поудобнее уселась в кресле и закрыла глаза, губ коснулась счастливая улыбка. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему свободной.

Корвет «Зевс», система Гаарта, ОСП