К встрече с войском Шинсана он готовился тщательно – нарубил тонны дров, приказал своим людям возвести ряд каменных баррикад поперек дна ущелья, натащить камней, чтобы заваливать позиции, которые будут сочтены потерянными, и разместить десятки отборных стрелков на склонах – в поддержку тролледингцам, принимающим на себя удар. На вершину обрыва он приказал доставить несколько тысяч стрел. Кроме того, он послал марена-димура, чтобы те нашли пути, по которым можно направить небольшие силы против самого Майсака, и отыскали все возможные входы в пещеры. Приготовления эти заняли полтора дня. Со склона казалось, будто противник даже не пошевелился, но Браги знал, солдаты меняются, отдыхая попеременно.

– Ну что ж, – пробормотал он, глядя на их доспехи, – больше нет смысла тянуть. – (Черный Клык уже рвался в первую атаку.) – Залп!

Вниз полетели двадцать стрел. В тусклом свете стрелять вниз по склону было довольно трудно, так что Рагнарсон не ожидал многого, хотя лучники были из числа лучших. Однако темные фигуры внизу падали, по несколько с каждым залпом. Их доспехи не были непробиваемыми.

– Боги, они что, немые? – пробормотал лучник.

Ни один крик не отдался эхом в ущелье. Солдаты Шинсана сражались и умирали в полном молчании, что пугало даже самых неустрашимых врагов.

Командир войск противника должен был принять решение. От марена-димура Рагнарсон знал, что со стороны Майсака утес не преодолеть. Шинсан был вынужден отступать к крепости или прорываться вперед, чтобы захватить утес с тыла. Стоять на месте – значит обречь себя на медленную, но неумолимую бойню. Вершина была столь высока, что стрелы, выпущенные из луков снизу, до нее не долетали.

Шинсан сделал три вещи: послал отряд против каменных баррикад Рагнарсона, отвел свои силы назад и, выкатив две тяжелые баллисты, начал отстреливаться.

– Осторожнее! – рявкнул Рагнарсон, когда древко величиной чуть ли не с рыцарское копье со свистом пронеслось в футе над головой. – Пригибайтесь, когда видите, что они выпускают стрелу. Можете и не заметить, когда она подлетит. Ты, ты и ты – выпустите по ним несколько горящих стрел.

Охваченный внезапным предчувствием, он отвел назад пятерых, приказав им следить за возможным нападением с воздуха.

– Полковник! Они перемещают отряд в ущелье.

– Разделайтесь с теми, с кем удастся. Не забывайте о баллистах. Солдаты, смотреть внимательно. Пришло время для их атаки.

Действительно, появилась адская стая крылатых, которые, хотя их и ждали, осыпали солдат Браги дождем отравленных дротиков. Самые крупные даже пытались столкнуть лучников со склона. Один упал и разбился. Потом они улетели.

Рагнарсон обыскал склон, высматривая крючья с привязанными к ним веревками. Найдя два, он мрачно усмехнулся. Он и сам бы попытался сделать нечто подобное. Отцепив крючья, он швырнул вниз тела врагов. Он ожидал, что Шинсан будет посылать в атаку крылатых каждый раз, когда внизу подойдет подкрепление, и не ошибся. Вскоре его люди прикончили большую часть тварей, а сам он потерял еще двоих солдат. Дождь стрел стал чуть менее густым. Браги сам схватил лук убитого.

Прибежал гонец от Черного Клыка. Первая баррикада пала. Боевой дух солдат оставался на высоте, хотя им внушали страх мастерство и решительность противника. Они знали, что сейчас – настоящая битва. Рагнарсон приказал возвести семь баррикад и поставил на четырех первых сотню солдат. Остальные строили восьмую и девятую. Чтобы победить, Шинсану пришлось бы брать баррикады быстрее, чем он будет возводить новые.

Первые четыре часа сражения не отличались ничем примечательным. Тролледингцы Хаакена дрались с шинсанцами за каждую пядь земли, в то время как итаскийцы осыпали врага нескончаемым дождем стрел. Потери с обеих сторон были велики, однако общее соотношение было в пользу Рагнарсона благодаря преимуществу лучников. Однако, даже сражаясь под прикрытием баррикад, тролледингцы в непосредственном бою понесли большие потери в людях. Когда Хаакен прислал известие, что пятая баррикада слабеет, Рагнарсон начал отходить со склона – иначе его могли отрезать от остальных. Вряд ли стоило сомневаться в способностях врага – он подозревал, что исход битвы может решиться еще до того, как шинсанцы успеют воспользоваться преимуществом. Он оставил лишь двоих марена-димура, чтобы наблюдали за Майсаком. Прежде чем отступить, он еще раз бросил взгляд на западный склон. Внизу уже царила ночь. Он не видел костров, но заметил световой сигнал сэра Андвбура, который означал, что бароны двинулись на его позиции. Сумеет ли он справиться с баронами, даже если ему удастся победить шинсанцев? Это казалось маловероятным: его люди устанут и ослабнут.

– Полковник…

Он обернулся. Атака Шинсана несколько изменилась. Интересно, подумал он, связано ли это с его отступлением?

Из ворот Майсака выехала женщина, которую они с Насмешником видели среди тумана в Рудерине. Она сидела на черном как ночь жеребце, закованном в шинсанские доспехи. Обоих заливал яркий белый свет. Даже с такого расстояния Браги до глубины души поразила красота женщины. Подобное совершенство казалось неестественным.

Рядом с ней на белом боевом коне в потоках яркого света ехал ребенок – лет шести, в золотом нагруднике и поножах, с маленьким мечом в руке и в детской короне на голове. Простая железная корона напоминала шлем без дна.

– Это наверняка претендент каптала, – пробормотал Браги.

За женщиной и ребенком следовала свита кавелинцев. Судя по всему, капталу удалось получить поддержку для своего кандидата на корону. Битва проиграна, подумал он. Шинсан сперва ослабил его силы, чтобы затем эти люди победили его окончательно, принеся ребенку-королю воображаемую победу. Пора было позаботиться о том, чтобы его не разгромили полностью.

Кого из них нужно свалить с седла, чтобы сломить дух этих воинов? Натянув тетиву, он выпустил стрелу, а за ней еще одну, пока первая была еще в полете.

Он стрелял в коней, предположив, что чародейка окружила защитным заклятием как себя, так и свою марионетку. Первая стрела попала в сердце белого коня, вторая угодила в бок вороного. Белый заржал и сбросил ребенка. Вороной, как и солдаты Шинсана, не издал ни звука, лишь пошатнулся и медленно осел на землю на подломившихся задних ногах. Свистнули еще две стрелы – одна пролетела мимо, вторая превратилась в дым, столкнувшись с невидимым защитным заклятием, что окутало женщину.

Она издала пронзительный вопль, на который не был способен ни один смертный, и показала острием сверкающего копья на вершину. Ее фигуру окутал туман.

Рагнарсон бросился бежать. Склон за его спиной взорвался. Он побежал еще быстрее, слыша, как позади него трескается и стонет камень. Поверхность склона отрывалась от основания, соскальзывая в ущелье. Пробежав двести ярдов, он оглянулся. Вершина выглядела так, будто допотопное чудовище решило откусить от нее кусок – и продолжало отгрызать все новые.

– Что за дьявольщина? – накинулся на него Черный Клык, едва он добрался до дна ущелья.