Это было достаточно удручающе, но трагическая вершина в истории реактивного истребителя была достигнута тогда, когда фюрер, при обсуждении чрезвычайной программы, перевел разговор на "Ме-262". После того как были обсуждены вопросы с испытанием и конструированием. он внезапно спросил сколько из законченных самолетов способны нести бомбы. Мильх, который из-за ссоры с Герингом не присутствовал на совещании в Инстербурге, где Гитлер развивал свои идеи по поводу блиц-бомбардировщика, честно ответил: "Ни один, мои фюрер "Ме-262" построен исключительно как истребитель".

Гитлер пришел в бешенство. Офицеры из его окружения потом рассказывали мне, что никогда прежде они не были свидетелями такой яростной вспышки. Он орал на Мильха, Геринга и на люфтваффе в целом, обвиняя их к неверности, непослушании, измене. Вскоре Мильх был смещен со своего поста.

Реакция Гитлера тем более удивительна, что ни один из присутствовавших в Инстербурге не считал блиц-бомбардировщик более чем идеей дилетанта, странной причудой, которая скоро пройдет. Никто не воспринимал ее серьезно, очевидно, ни Геринг, ни Мильх, который наконец-то услышал об этом. Все, что можно было предпринять, это снабдить самолет бомбой вместо дополнительного бака с горючим под фюзеляжем. 120 самолетов еще не покинули завод, а значительный процент из них был уже поврежден либо на земле в результате налета, либо из-за аварии. Ни один из этих самолетов не был оснащен таким образом, чтобы выполнять функции блиц-бомбардировщика.

Мы ощутили на себе последствие вспышки ярости фюрера, когда несколько часов спустя Мильх, Боденшац, Мессершмитт, начальник испытательных станций и я лично были вызваны к рейхсмаршалу. Он передал нам приказ фюрера, касавшийся переделки и перевооружения целой серии "Ме-262" в бомбардировщик. Для того чтобы избежать какого-либо недопонимания, никому впредь не позволялось относиться к "Ме-262" как к истребителю, даже как к истребителю-бомбардировщику, а только как к блиц-бомбардировщику. Это все равно что отдавать приказ называть лошадь коровой!

Как им уже было подчеркнуто в Инстербурге, Гитлер стремился отразить вторжение с помощью блиц-бомбардировщика. Улучив момент, Геринг сказал: "Эти военные действия могут сразу осуществляться над побережьем Англии путем нанесения бомбовых ударов но местам погрузок, а особенно по взморью, затем, во время высадки, по выгружаемой технике, танкам и т.д. Зрительно я представляю себе операцию следующим образом: самолеты летают вдоль побережья и громят высаживающиеся части, которые с самого начала будут рассеяны. Так военные действия видятся фюрером, и к этому надо готовиться таким же образом".

Мессершмитт и я отчаянно пытались возражать против столь неверного решения. Летчики-истребители Германии имели право требовать для самих себя этот превосходный самолет-истребитель, и, вероятно, это было более чем здравое военное суждение, это была точная осведомленность: мы должны заявить это право, дававшее нам уверенность, что нами не было ничего упущено, чтобы изменить ход мыслей Геринга. У меня сложилось впечатление, что в глубине души Геринг сам был убежден в нашей правоте, но для остальных решение Гитлера становилось его собственным решением. Напоследок он сказал: "Итак, чтобы мы понимали друг друга совершенно ясно, я повторяю еще раз: в этом спорном вопросе больше нс может быть никаких рассуждений или дебатов".

Истребительная авиация и оборона рейха, которые видели в реактивном самолете спасение из безвыходной ситуации, теперь должны были похоронить все свои надежды. Весь процесс испытаний и обучения летного состава, как и сама подготовка к боевым действиям переходили из рук командующего истребительной авиацией в подчинение к командующему бомбардировочной авиацией.

На протяжении нескольких недель перед началом вторжения, пока в незащищенной стране разрушались один за другим города, заводы по производству оружия, транспортные узлы, предприятия по выработке синтетического топлива, командующий бомбардировочной авиацией пытался создать из "Ме-262" бомбардировщик Нужно было обучить пилотов, отработать тактические методы и навыки бомбометания и, кроме того, провести бесчисленное количество изменений на самом самолете. Когда в конце концов началось вторжение, то ни один из блиц-бомбардировщиков не был готов к боевым операциям, и даже на протяжении нескольких следующих недель, пока противник все еще занимал небольшой плацдарм, ни один из блиц-бомбардировщиков не вступил в боевые действия.

Наконец, в августе 1944 года первые блиц-бомбардировщики вылетели на боевые задания против союзной армии вторжения, но теперь их шансы на успех были явно невелики из-за наступления союзников. В ходе этих боев несколько бомб было сброшено днем где-то по другую сторону фронта на вражеской территории, но трудно сказать, поразили ли они что-то и с каким результатом. Как отличалась эта картина от той, что нам нарисовал Геринг — "вот так фюреру видятся боевые действия!".

Справедливости ради здесь следует признать: командование бомбардировочной авиацией, а также ее соединения никогда не требовали для себя "Ме-262". Это было передано им в виде приказа- "Надо подчиняться команде фюрера".

Реактивный истребитель был объявлен блиц-бомбардировщиком. И теперь соединения бомбардировщиков которые должны были летать на этом самолете, были тоже ошельмованы в своих глазах, потому что они должны были так же летать на блиц-бомбардировщике, как на истребителе. По крайней мере, в этом сумасшествии была своя методика. Истребительная авиация, которая, так сказать, жила надеждой на превосходный но всем своим качествам "Ме-262", чувствовала в этом решении не только удар по здравому смыслу, но также и против самой себя. Я пытался отстаивать свое мнение всеми способами, причем с помощью таких аргументов, которые казались мне неопровержимыми. Я изложил свою точку зрения Герингу, объяснил, что сейчас, в условиях, когда непрерывно нарастали трудности войны в воздухе, невозможно переделать истребитель в бомбардировщик именно таким способом, что только первоклассные летчики с большим опытом, но ни в коем случае не переученные пилоты-бомбардировщики были в состоянии добиться результатов от "Ме-262". Более того, я доказывал, что пилоты-бомбардировщики после их переподготовки не могут немедленно стать истребителями на реактивном самолете без предварительного курса подготовки обычных истребителей. Они не умеют достаточно обозревать воздушное пространство, они не могут следить за целью из-за большой скорости приближения к ней, даже если способны отличить своего от неприятеля. Но все было тщетно. Мне отвечали, что как раз пилоты-бомбардировщики обычно летают на двухмоторных самолетах, что, в отличие от истребителей, они умеют летать вслепую; что они могут видеть лучше, хотя бы из-за чувства самосохранения; и что они быстро научатся "азам стрельбы".

Тогда я попытался пойти на компромисс: "Ме-262" мы делим по меньшей мере поровну между бомбардировщиками и истребителями и в бою проверяем, кто способен добиться лучших результатов. Но это тоже отклонили. Тогда я сделал последнюю попытку, которая, какой бы отчаянной и дерзкой она ни была, вероятно, была бы лучшим выходом для люфтваффе. Я предсказал, что результаты боевых действий бомбардировщиков в качестве истребителей, скорее всего, будут равны нулю, поскольку они только будут отнимать самолеты и топливо, а также наши обучающие мощности. Поэтому самым лучшим выходом будет отправить 9-й авиакорпус на отдых в Баварские горы вплоть до окончания войны.