– Вальгерда! – крикнул он.

Валькирия, стоявшая у него за спиной, поняла, что он собирается сделать, и нанесла удар копьем поверх щита Сигурда, направив его в противника, который наступал на него. Сигурд услышал, как лезвие копья задело шлем, и воин немного поднял щит, а юноше ничего другого и не требовалось. Продолжая давить на вражеский щит, он неожиданно опустился на одно колено, вложил все силы руки и правого плеча в удар скрамасаксом снизу вверх и почувствовал, что острие пробило железные кольца, кожу и плоть.

– О́дин! – выкрикнул Сигурд, вырывая скрамасакс из раны и чувствуя, как руку заливает горячая кровь.

Потом он выпрямился и попытался сделать шаг вперед, но его нога скользнула по выпавшим на землю кишкам врага, и он с трудом сохранил равновесие.

– Убивайте их! – взревел Улаф. – Освежуйте вонючих трусливых сынов шлюх!

Скрежет и звон клинков оглушал, во все стороны летели брызги крови, слюна и яростная брань. Мужчины кричали от боли, истекали кровью и умирали, наполняя воздух вонью опорожняемых кишечников. Сигурд успел заметить, как падает сраженный Торвинг, шею которого пронзило копье. Люди Осойро, сражавшиеся рядом с ним, закричали, вдохновляя друг друга на месть за своего павшего товарища. Но они начали уставать.

Скарт кричал, призывая Улафа вступить в схватку, и Сигурд знал, что больше всего на свете Улаф хочет сразиться с первым бойцом Рандвера, но ради этого не станет оставлять брешь в стене.

– Сразись со мной, Улаф! – взревел Скарт, продолжая наносить тяжелые удары по щиту Гендила с такой силой, что во все стороны летели осколки дерева. – Выйди против меня, трусливое ничтожество. Ты, жалкая падаль, пища воронов!

Его следующий удар рассек щит Гендила надвое, тот яростно закричал и поднял оставшуюся половину, но этого оказалось недостаточно – Скарт отсек ему руку по локоть, и из обрубка хлынула кровь, заливая несчастному рот. Однако Гендил устоял на ногах и нанес удар мечом, но воин Рандвера его опередил – меч ударил Гендила в лицо, и лезвие вышло из затылка на целый фут.

– Сомкнуть ряды! – закричал Сигурд.

Клинок вражеского меча скользнул по его защищенному кольчугой плечу, острие копья задело шлем. Рядом застонал Бьярни – вражеский меч сумел пройти мимо его щита; но он устоял и лишь заскрипел зубами от боли, продолжая отвечать ударом на удар. Между тем их медленно теснили назад, и Сигурду пришлось вытащить свой меч из земляных ножен, чтобы не потерять его.

Хаук отступил назад – его щеку рассекла стрела, пущенная из-за дальних рядов врага, и Сигурд почувствовал, как его плечо уперлось в стену – это был Улаф.

– Мы можем оставаться здесь и продолжать, – прорычал Улаф, не поворачиваясь к нему. – И умереть. Или попытаемся прорваться к кораблям и доведем дело до конца в другой день.

Наполовину ослепленный чужой кровью и оглушенный звоном клинков, Сигурд не знал, какое решение принять. Его мысли метались, точно змеи в огне.

– Мы можем победить их, – прохрипел юноша, чувствуя во рту железный вкус крови, все его мышцы горели от усталости – он слишком долго работал щитом и мечом.

– Нет, парень, не можем, – сказал Улаф, делая выпад мечом поверх щита и мгновенно отводя назад окровавленный клинок.

Сигурд слышал, как Рандвер кричит на своих людей, заставляя идти вперед и теснить врага. Ярл заверял их, что его сын Храни скоро присоединится к схватке, а с ним вместе прибудут команды четырех кораблей. Сигурд понимал, что, как только они появятся, все его люди погибнут в кровавой бойне.

Теперь он знал, что необходимо прорываться к кораблям. Если они сумеют спуститься к пристани, у них появится шанс сесть на ближайший корабль и спастись. Или их прикончат одного за другим до того, как они доберутся до берега.

– Поворачиваем направо! – закричал Улаф, и левая часть скьялдборга начала отступать.

Продолжая высоко держать щиты, они работали мечами и отступали вместе, их щиты перекрывали друг друга, образуя прочную преграду, Сигурд и его соратники продолжали удерживать врага, медленно разворачиваясь налево. Линия щитов перемещалась, неизменно сохраняя строй; тэны Рандвера наседали изо всех сил, полагая, что поступают правильно. Сигурд знал, что ему следует быть благодарным Улафу за то, что воины так хорошо обучены – прошло совсем немного времени, и они оказались спиной к морю.

– Подвинься-ка, парень, – сказал Хаук, и Сигурд вместе с Бьорном переместились, чтобы дать возможность воину из Осойро занять место между ними.

– Могу спорить, что ты вернулся в прежние времена, верно, белая борода? – сказал Бьорн.

Впрочем, борода Хаука уже давно утратила белый цвет – из раны на щеке ее заливала темная кровь, а косичка на конце бороды стала почти черной.

– Да, парень, мы пару раз бывали в подобных стычках, – ответил Хаук. – Когда у нас оставалось время после настоящих сражений.

Бьорн и несколько других воинов рассмеялись в ответ, и это было хорошо, ведь положение неуклонно ухудшалось. Сигурд рискнул бросить взгляд через плечо и с облегчением увидел, что Руна все еще здесь. Девушка сжимала в руках подобранное копье и жадно следила за жестокой схваткой широко раскрытыми глазами.

– Держите линию, люди Сигурда! – рявкнул Улаф, но они не нуждались в подсказках – ведь все уже поняли, каков план – и начали отступать к морю по скользкой, мокрой от дождя земле. Во рту у них пересохло, глаза заливал обжигающий пот, мышцы сводило от боли. Назад к утесу. В сторону моря.

– Руна, ты – мои глаза! – закричал Сигурд, хотя очень хотел, чтобы она оставалась поблизости, но ему необходимо было знать, что происходит с другой стороны, если уж они намерены пятиться назад.

Руна сразу поняла, что от нее требуется, побежала по тропе и исчезла за откосом. Сигурду показалось, что она отсутствовала вечность, и его ярость уравновешивалась страхом снова потерять сестру.

– Стойте! – крикнул кто-то из скьялдборга Рандвера, давление на щит Сигурда внезапно прекратилось, и между двумя стенами щитов снова появилось пространство.

Воины втягивали воздух в легкие и отплевывались густой слюной, стирали пот с глаз, проверяли надежность щитов и призывали своих богов.

– Мы хорошо сражались, – сказал Улаф, расправляя плечи и поворачивая голову из стороны в сторону. – Но больше не можем здесь оставаться.

Сигурд видел, что его друг прав. Они убили много людей Рандвера и едва не прикончили самого ярла, но он уцелел, и теперь удача перешла на сторону врага. Даже преимущество в доспехах и боевая выучка не могли вновь переломить ход сражения. Сигурд прекрасно понимал, что должен дать шанс выжить своему только что созданному боевому братству.

– Шлюхины дети знают свое дело, – сказал Хаук, с бороды которого капала кровь.

Между тем ярл Рандвер воспользовался передышкой для того, чтобы перестроить свою «стену щитов», отправив в передний ряд лучших воинов в бриньях, шлемах или кожаных доспехах, составив резерв из остальных. Сейчас у него имелось более сорока воинов, и он начал выстраивать второй скьялдборг из восьми бойцов со щитами и копьями. Сигурд понял, что он намерен атаковать семнадцать его воинов с тыла. Но тут вернулась Руна, и он вознес за это благодарность богам. Она перевела дыхание и посмотрела на него голубыми глазами, которые напомнили ему мать.