Ушаков, пользуясь неразберихой на турецкой эскадре, продолжал сближение, оставаясь в походном ордере трех колонн. На долгое и муторное перестроение времени он тратить не стал! Капудан-паша же, наоборот, принялся спешно выстраивать свою боевую линию. Чтобы выиграть хотя бы еще немного времени, он повернул под ветер и попытался построить флот на правый галс. Но когда большая часть его кораблей уже выстроилась в линию, алжирец Сеит-Али со своими кораблями внезапно увлек за собой весь турецкий флот, выстроив его на левый галс.

Хуссейн был в полнейшей ярости от такого своеволия, но время было уже потеряно и ничего исправить было нельзя. Капудан-паше не оставалось ничего другого, как занять место в боевом порядке алжирца.

Из донесения контр-адмирала Ушакова: «…Июля 29 со флотом, мне вверенным, вышел я на море и в числе шестнадцати кораблей, двух бомбардирских, двух фрегатов… и семнадцатью крейсерскими судами, для поисков флота неприятельского… 31 числа усмотрел оный, стоящий на якоре в линии при Калиакрии против мыса Калерах-Бурну под прикрытием сделанной на оном береговой батареи. Я со флотом под выстрелами оной прошел близ самого берега и, отрезав его от берега, будучи на ветре, спешил атаковать. Неприятель, устрашенный нечаянным приходом нашего флота, проиграв ветер, отрубил якоря, лег на паруса, и, будучи в замешательстве, некоторые корабли при довольно крепком ветре сошлись между собою, и на двух тот же час оказалось повреждение… Флот неприятельский состоял в числе осьмнадцати больших кораблей… десяти больших линейных фрегатов, семи малых и многочисленных разного сорта мелкими судами…»

Между тем Сеит-Али, будучи передовым и стараясь выиграть ветер, с двумя своими кораблями и несколькими фрегатами стал выдвигаться вперед. В свою очередь, Ушаков, достигнув наконец турок, также начал по ходу дела перестраивать корабли параллельно турецкому флоту. Едва наши корабли образовали какое-то подобие кильватерной колонны, на «Рождестве Христовом» взвились сигнальные флаги «Спуститься на неприятеля».

Не ускользнул от Ушакова и смелый маневр Саит-Али.

– Разбойник алжирский желает сразиться со мной. Что ж, я совсем непротив! Хвастун обещал султану привезти меня в клетке, посмотрим, как он держит свое слово! – сказал он командиру своего флагмана Матвею Елчанинову. – Держать курс на флагман Саит-Али!

Остальному флоту было велено сомкнуть дистанцию между кораблями и атаковать турецкий флот. В руках канониров дымились фитили.

Сблизившись с «Патроной» и обойдя его с носа, Ушаков начал бой. Пушки рыгнули первым огнем.

При этом контр-адмирал так умело сманеврировал, что нос «Патроны» оказался напротив борта «Рождества Христова». С нашего корабля было хорошо видно, как мечутся по палубе турки, пытаясь развернуть свой корабль. Но поздно! Артиллеристы уже поднесли к запалам фитили. Мгновение – грянет всесокрушающий продольный залп!

Со шканцев Ушаков кричал на «Патрону», грозя кулаком:

– Саит, бездельник, я покажу тебе сейчас, как давать глупые обещания!

Слыша это, матросы смеялись:

– Эко, наш Федор Федырыч Саидку алжирского приложил! Пущай сам в своей клетке и сидит тепереча!

Первым же залпом с русского флагмана на алжирском корабле вдребезги разнесло фор-стеньгу, щепками от которой тяжело ранило Саит-Али в подбородок и в шею. Сама же фок-мачта рухнула за борт.

– Без мачты, как без штанов! – смеялись матросы, дружно накатывая пушки после отдачи.

Кожу больно щипало от пота и порохового дыма.

Тем временем на избитой «Патроне» унесли вниз стонущего от боли Саит-Али. Потрясенный случившимся капитан «Патроны» почел за лучшее отвернуть за турецкую боевую линию.

Увидев столь быстрое бегство Саит-Али, капудан-паша был несказанно обрадован:

– Хваленый алжирец сбежал после первого же выстрела Ушак-паши, как может этот презренный трус быть в любимцах у султана! О, я расскажу падишаху, как постыдно вел себя алжирский шакал в решающий для Высокой Порты день! Теперь настал мой черед показать свою верность, и я ее покажу!

Прикрывая разбитую «Патрону», два корабля и два фрегата попытались, в свою очередь, отрезать отдалившийся от основных сил «Рождество Христово». Однако флагман Ушакова сумел не только отбиться, но и нанести врагу серьезные повреждения. Продолжал упорный бой лишь один линейный корабль под алжирским красным флагом. Однако к этому времени к «Рождеству Христову» спустились с ветра следовавшие за ним «Александр Невский», «Иоанн Предтеча» и «Федор Стратилат». Несколько дружных залпов – и упрямый алжирец, отвернул в сторону. Турки палили плохо, борта их не озарялись единым залпом, а только неравномерными вспышками.

Из донесения контр-адмирала Ушакова: «Передовые наши корабли, бывшие за мною, “Александр», “Предтеча” и “Федор Стратилат”, исполняя мое повеление, спустились от ветра, окружили передовых бегущих неприятельских кораблей и с великой живостью производили по них и вдоль всего флота беспрерывный огонь, а между тем корабль “Рождество Христово”, спустясь за корму “Федора Стратилата”, спешил приблизиться к бегущему в средину флота кораблю Саит-Али, дабы его не отпустить, и производил сильный огонь по оному и вдоль всего неприятельского флота, который от последующей за передовыми всей нашей линии был весьма разбит, замешен и стеснен так, что неприятельские корабли сами себя друг друга били своими выстрелами».

Вскоре боевая линия турок была разбита. Теперь каждое турецкое судно было предоставлено само себе. В суматохе и неразберихе, в непроглядном дыму турки все чаще били не по нашим кораблям, а по своим соседям. Это еще больше увеличивало неразбериху и панику. Многие, не испытывая более судьбу, ставили все паруса и бежали.

Большинство турок к этому времени не имело уже ни мачт, ни стеньг, ни рей. Паруса тоже были расстреляны. Больше всего досталось флагманам капудан-паши и Саит-Али.

Палубы турецких кораблей были завалены трупами и умирающими от ран. На флагмане ж капудан-паши было три сотни убитых и четыре сотни раненых.

Теперь нашим оставалось лишь пожать плоды еще одной победы и добить врага. Но, увы, наступившая темнота, а затем и наступившее безветрие спасли турок от полного разгрома и пленения.

На исходе дня, в половине девятого, Ушаков был вынужден прекратить погоню и стать на якорь.

Из донесения контр-адмирала Ушакова: «Наш же флот всею линиею передовыми и задними кораблями совсем его (турецкий флот. – В.Ш.) окружил и производил с такою отличной живостью жестокий огонь, что… принудил укрываться многие корабли один за другова, и флот неприятельский при начале ночной темноты был совершенно уже разбит до крайности… а наш флот, сомкнув дистанцию, гнал и беспрерывным огнем бил его носовыми пушками… По рапортам командующих оказалось во время бою убитых на всем флоте унтер-офицеров 1, рядовых 16, раненых: капитан-лейтенант Ганзер, лейтенант Головачев, штурман прапорщичьего ранга Жмухин, унтер-офицеров 2, рядовых 23, всего 28 человек…»

В полночь ветер снова задул. С «Рождества Христова» трижды ударила сигнальная пушка – сигнал сниматься с якоря и продолжать погоню.