– Капитан! – поклонился Руул Тайазан легко и серьезно. – Мои сведения таковы: я наблюдал за действиями, которые некоторые свободные драмлизы предприняли против айлохинов, когда вдруг меня схватили помимо моей воли и, несмотря на все мое сопротивление, доставили сюда на крыльях такого урагана удачи и вероятности, какого я еще не испытывал. Что-то изменило ход событий, очень шумно. Что-то сдвинуло картину линий будущего, и удача стала завихриваться не просто вблизи от этой звездной системы или даже планеты, но именно здесь. – Он топнул ногой, и его мягкая туфля каким-то образом заставила палубу загудеть. – На этом корабле. – Он наклонил голову. – Я подозреваю, что причиной этих неожиданных изменений стало нечто, переплетенное в той книге, которую вы держите. Он склонил голову.

– Можно ли мне взглянуть и взять в руки эту книгу, пилот? Это необходимо. – Он повернулся к нотариусу. – Господин дэа-Гаусс, я клянусь вам: я союзник.

– Он прав, – решительно подтвердила Кантра. – Я ценю вашу заботу, господин дэа-Гаусс, но вы можете успокоиться. Он десять раз непрост и вам стоит взвешивать все, что он говорит, но я за него ручаюсь.

Нотариус поклонился и отошел. Его лицо было мрачным.

Тор Ан шагнул к нему.

– Спасибо вам, сударь, – прошептал он, – за быстрые действия в защиту клана.

Это вызвало быстрый удивленный взгляд и едва заметную улыбку.

– Не за что, ваша милость.

– Нет… – начал было он, но Руул Тайазан уже взял в свои изящные руки клановую книгу.

Тор Ан почувствовал, что его ноги сами шагнули вперед, а рука поднялась, словно для того, чтобы отнять этот драгоценный предмет.

Крепкие пальцы обхватили его запястье и заставили остановиться.

– Спокойно, пилот, – пробормотала Кантра. – Пусть он посмотрит.

Если он и смотрел, то делал это не глазами, а какими-то другими чувствами. Однако невольно радовало, как благоговейно ладонь погладила переплет книги.

– Да. То что мы здесь имеем… – Руул Тайазан вздохнул. – То, что мы здесь имеем, – это как раз такое событие, которое невозможно предсказать или предусмотреть. Здесь есть чистота намерений, которая может привести только к замешательству врага…

Он открыл глаза и вернул книгу на двух ладонях.

– Это сделано, и сделано хорошо, – сказал Руул Тайазан, и в его голосе появилась странная звучность, словно слова эхом отражались от звезд. – Процветайте, Корвал. Пусть ваше имя сияет, а дела войдут в историю.

Пилот Кантра приняла книгу обратно и наклонила голову.

– Да будут эти слова истинными, – сказала она, и окраинного акцента в ее речи не было вовсе.

– Господин дэа-Гаусс, – сразу же повернулась она к нотариусу, и акцент вернулся, став еще более заметным.

– Да, Корвал?

– Мне сдается, что только что родившемуся и добивающемуся респектабельности клану, который мы только что создали, понадобится человек, который бы занимался нашими контрактами и счетами. Вы хотите работать на нас?

Лицо мужчины загорелось, в усталых глазах вспыхнула надежда.

– Хочу, Корвал.

– Отлично. – Пилот Кантра кивком указала на разложенный рабочий стол. – Сядьте и составьте контракт – короткий и простой, учтите, потому что у меня есть для вас дела. – Она подняла кулак с отогнутыми большим и указательным пальцами. – Прежде всего вызовите сюда свою семью. И второе: я хочу передать в порт: этот корабль берет пассажиров вне зависимости от того, связаны ли они с каким-либо из так называемых Высоких Домов. Это ясно?

– Да! – ответил нотариус с жаром. – Корвал, это ясно.

– Тогда действуйте, – отрывисто бросила она.

Ее пальцы разжались и составили безмолвный знак пилотов: «Приемлемо?».

Тор Ан улыбнулся и наклонил голову:

– В высшей степени приемлемо, пилот, – сказал он.

– Ну и отлично.

Она снова повернулась к Руулу Тайазану.

– Так что мы привлекли внимание врага, – сказала она так, словно это было сущим пустяком. – Что мы будем с ним делать?

Руул Тайазан улыбнулся.

– Превосходный вопрос. Возможно, мы…

Его улыбка погасла, сменяясь хмурым видом. Он предупреждающе поднял палец.

– Проблема?

– Скорее, аномалия. Я чувствую, как странно меняются энергии и приближается случайное событие.

– Что бы это ни значило, – ответила пилот Кантра, – вы собирались сказать мне…

Дверь мостика открылась, впуская кошку Удачу, которая шествовала, высоко подняв хвост.

Кантра со вздохом спросила:

– Кто впустил кошку?

– Это сделал я, милая пилот Кантра.

Лиад дэа-Сил осторожно ввел на мостик свое самоходное кресло. За ним следовала небольшая процессия.

Некоторые походили на нищих. Другие оказались достаточно ухоженными, чтобы быть попрошайками, поденщиками, завсегдатаями ломбардов, ворами или зазывалами.

Кантра вручила клановую книгу юноше.

– Спрячь надежно, – негромко приказала она, и он ушел, ничего не говоря.

Она направилась навстречу креслу и его свите. Руул Тайазан пошел рядом с ней.

– Сер Тайазан, как удачно, что вы здесь! – любезно сказал ученый. – Я закончил последнюю серию уравнений. Полагаю, вы их одобрите – и пилоты тоже.

– Безусловно, это – хорошее известие, – отозвался Руул Тайазан.

– Но, – безжалостно перебила его Кантра, – вы привели на мостик посторонних, не получив моего разрешения. Я такого не могу допустить.

– Конечно, конечно! – Старый ученый ей улыбнулся. – Однако согласитесь, что это – особый случай, с вашего позволения. Они сначала явились ко мне и назвали М. Джелу как побудителя. С учетом этого я счел за лучшее привести их непосредственно к наследнице Джелы для разбора.

Она всмотрелась в группу незнакомцев, тесно жмущихся друг к другу и к креслу, как будто у них появились сомнения относительно выбранного курса. Так держались все, за исключением крошечной и подтянутой рыжеволосой женщины с хитрым взглядом и пистолетом в рукаве.

– Ты, – приказала ей Кантра, – говори.

– С удовольствием, – ответила женщина, выходя вперед и обводя мостик быстрым оценивающим взглядом.

Она адресовала хладнокровный кивок Руулу Тайаза-ну, но ее глаза задержались на дереве.

– Я вижу, что эта миссия все же привела к успеху. У нас были некоторые сомнения, хотя позже сообщалось, что у пилота имелась хорошая поддержка извне.

Кантра вспомнила тот рассказ, который в конце концов вытянула из Джелы относительно дел того вечера – вечера, когда они встретились и все изменилось.