братьев в Восточной Карелии, что помогло бы также укрепить естественную границу против России». От имени белофинского правительства Ренвалль выражал надежду, что немецкие войска останутся в Финляндии до тех пор, пока не будет «освобождена» Восточная Карелия. Германское правительство просьбу не отвергло, но попросило не направлять ее ему официально: это вызвало бы трудности ввиду заключения мира с Россией. Приехавший в Берлин перед отправкой немецких войск в Финляндию Свинхувуд подтвердил претензии Финляндии на Восточную Карелию и Кольский полуостров.

Но желания белофиннов росли, как в сказке о рыбаке и рыбке. Германскому посланнику Брюку Свинхувуд по возвращении из Берлина сказал, что Финляндия должна включать и Ингерманландию, Петроград должен быть превращен в город-республику, в открытый порт, Россия же должна быть отрезана от Балтийского моря. Согласно некоторым белофинским планам, граница Финляндии должна была идти от Пскова через Ильмень-озеро на Вытегру, Онежское озеро, озеро Лача и вдоль реки Онеги до Белого моря. Петроград отходил к Финляндии и превращался в «свободный город». Официальная финляндская делегация заявила в Швеции, что в состав Финляндии войдут Карелия, Мурман, Петроград и Новгород, а Германия получит на Мурманском побережье свободную гавань[69]. Если добавить, что одновременно некоторые белофинские круги выдвинули притязания на часть территории Норвегии и Швеции, на Эстонию и даже на часть португальских колоний в Африке, то станет особенно очевидным, что стоит реакционной буржуазии оказаться у руля даже небольшой страны, как по части захватнических аппетитов она не отстанет от империалистов крупной державы.

Планы создания великой Финляндии требовали военного сотрудничества с Германией: без ее помощи их нельзя было осуществить. Предпринятая весной 1918 г. тремя белофинскими отрядами попытка захватить Карелию, подняв там восстание, и перерезать Мурманскую железную дорогу провалилась. Стало ясно, что без немцев не обойтись. Поэтому после подавления революции Свинхувуд в письме фон дер Гольцу от 22 мая мотивировал необходимость оставления немецких войск и тем, что, «по всей вероятности, окажется необходимым устранить постоянно существующую опасность вторжения (?) красных из Восточной Карелии путем решительной очистки этой местности... Финские войска вряд ли были бы в состоянии разрешить эту задачу, если бы немцы не остались в стране». Опасность вторжения Свинхувуд выдумал: на «эту местность» белофинны стали претендовать еще в начале января 1918 г. Даже буржуазные авторы признавали, что немецкие войска были оставлены в Финляндии не для обороны от Советской России, а для наступления на нее. Шауман писал, что немецкие войска остались в Финляндии «отчасти для наведения порядка, отчасти для того, чтобы вместе с нашими войсками осуществить часть программы германского верховного командования, а также финской делегации и правительства, которая предусматривала завоевание русской Карелии с Кольским полуостровом и Мурманской железной дорогой, а также Ингерманландии, т. е., другими словами, создание великой Финляндии, к которой должна была присоединиться даже Эстония».

Стараясь привлечь Германию к осуществлению планов создания великой Финляндии, белофинны воображали, что используют немцев для своих целей, но скорее сами попались на собственную приманку. Обещая белой Финляндии помощь в осуществлении этих замыслов, Германия могла вести ее куда угодно и оказалась в положении седока, который побуждает осла идти вперед, держа перед ним на шесте клок сена. Германия не собиралась пока тратить силы на завоевание карельских лесов — были дела поважнее. А вот белофиннов она хотела заставить таскать для себя каштаны из огня, используя Карелию как приманку. «Финляндия готова на все условия. Надеется только на поддержку в вопросе о Восточной Карелии», — характеризовал положение фон дер Гольц.

У Германии были собственные империалистические цели. Главной заботой для нее была война, которую она вела против Антанты и США. От ее исхода зависело будущее Германии. Этой главной задаче были подчинены и ее планы и действия в районе Финляндии и вообще на Востоке. Пробиться на Мурманское побережье и устроить там базу для подлодок Германии было несравненно важнее, чем захватить Карелию или помочь это сделать белофиннам. В то же время германская военщина наметила на август 1918 г. вероломное нападение на Советскую Россию с целью свергнуть Советскую власть. Германия была против свержения Советского правительства Антантой, ибо та поставила бы в России проантантовское правительство, которое возобновило бы войну против Германии. Советское правительство в России, соблюдающее Брестский мирный договор, было, с точки зрения Германии, лучше, чем буржуазное, но враждебное ей. Однако несравненно выгоднее для Германии было бы иметь в России буржуазное прогерманское правительство. Сотрудничество с ним позволило бы Германии усилиться за счет ресурсов России в момент, когда решался исход мировой войны. К тому же прекратилось бы революционизирующее влияние, которое Советская Россия оказывала на Германию и ее армию, ослабляя последнюю. В сущности, Германия и после Брестского мира готовилась к тому, чтобы в ближайшем будущем, когда ей покажется удобным, начать войну против страны, с которой она только что подписала мир. Недаром она, грубо нарушая его, продолжала захватывать стратегические позиции, необходимые ей для будущей войны против Советской России. Штаб высшего военного совета Советской Республики, анализируя действия Германии, в своем докладе от 21 апреля 1918 г. пришел к выводу, что Германия готовит войну против Советской России. «Уже теперь, — говорилось в этом докладе, — мы наблюдаем грозные признаки частичного осуществления намеченных задач: противник методически продвигается на Севере и особенно на Юге, занимая, таким образом, охватывающее исходное положение, из которого в любой момент можно нанести нам смертельный удар...». Об опасности войны со стороны Германии неоднократно говорил В. И. Ленин.

Подготовкой к войне против Советской России являлась и интервенция в Финляндии, в результате которой Германия заняла важные и удобные для нападения на Советскую Россию стратегические позиции. «Мы имели теперь, — писал Людендорф. — позиции на Нарве и в Выборге, которые позволяли нам в любое время предпринять наступление на Петербург, чтобы свергнуть там большевистское господство...». Гинденбург так оценивал результаты интервенции: «Мы одновременно заняли тем самым и угрожающую позицию на ближних подступах к Петрограду». «Надо было подавить Советскую Россию...» писал фон дер Гольц. — Отбросив большевиков вплоть до Петербурга, их господству наносили новый чувствительный удар, и тогда в союзе с дружественной Финляндией с линии Нарва — Выборг можно было зажать в клещи русскую столицу».

В Финляндии немцы начали сразу же практическую подготовку к войне против Советской России. По свидетельству самого фон дер Гольца, ими были оккупированы все стратегически важные пункты (Гельсингфорс и находящиеся перед ним острова, Выборг и его окрестности, Коувола и важные железнодорожные мосты через реку Кюми, форт Ино, самый северный пункт Финляндской железной дороги Рованиеми, острова