Ингрид лукаво посматривала на Исмира. Надо думать, она преподнесет Ингольву эту сцену под таким соусом, что меня сегодня же ждет очередной скандал. Впрочем, сейчас это волновало меня меньше всего.

— Правду! — заявила Ингрид безмятежно, поправляя ленты на шляпе. — В кадетском корпусе, где учится сын госпожи Мирры, свирепствует эпидемия. Говорят, уже больше десятка покойников.

Я на мгновение прикрыла глаза. Какая же она змея! Хотя Ингольв наверняка считает ее милой девочкой, но мужчинам вообще не стоит доверять в таких вопросах.

— Вижу, вас это радует, — голос Исмира звенел льдом, и пахло от него мятой и базиликом — внимание и трезвый расчёт. — Надеетесь, что он женится на вас после… обретя возможность получить свободу?

«После смерти сына» он сумел вовремя проглотить, и я была за это благодарна.

— Почему нет? — согласилась Ингрид спокойно и поправила роскошный меховой воротник. Казалось, ее нисколько не заботило, что под усиливающимся дождем дорогая вещь скоро придет в негодность.

— Неужели вы всерьез полагаете, что такой поворот устроит… заинтересованные стороны? — Ингольв поднял брови.

От его брызжущего имбирем и лавандой насмешливого сочувствия Ингрид дернулась, и выражение безмятежного покоя на ее лице словно треснуло, как фарфоровая ваза.

— Я бы не стала на это рассчитывать, — собственный голос показался мне похожим на карканье.

— Почему же? — снисходительно спросила она, уже почти оправившись.

В другой момент превосходство на ее лице меня задело бы, но сейчас все мои мысли были только о Валериане. И об Ингольве — ведь он не мог не знать!

Противостояние с Ингрид придавало мне сил и бодрило, как чашка крепчайшего кофе.

— Вы всерьез надеетесь, что Ингольв так легко откажется от своего положения в Ингойе? — поинтересовалась я и поняла, что попала в точку. Хель сделали Ингольва полковником только ради меня, и очень сомнительно, что он сохранит свое звание и должность, перестав быть моим мужем.

Ингрид смотрела на пышные цветы в витрине аптеки, и от нее, перекрывая запах духов, исходила волна ярости, сомнения и отчаяния. Слишком сильная, словно удушающий запах духов от разбитого флакона.

«А ведь она действительно влюблена в Ингольва!» — поняла я вдруг. До этого мне казалось, что прелестной Ингрид движет лишь трезвый расчет.

— Любопытный конфликт интересов, не так ли? — непонятно спросил Исмир.

Ингрид вздрогнула, повернулась к нему… Лицо ее сильно побледнело, и стало заметно, что румянец на щеках не натуральный. Кисло-острая, с гнильцой, вонь страха заставила меня поморщиться.

Прекрасные глаза Ингрид забегали, потом она преувеличенно заинтересованно уставилась на ярко-оранжевые календулы, сверкавшие за стеклом витрины, как множество маленьких солнц.

— Интересно, почему их называют ноготками? — спросила она, как ни в чем не бывало. — Они укрепляют ногти?

— Нет, просто семена по форме напоминают обрезки ногтей, — объяснила я автоматически.

— А, вот оно что! — она странно улыбнулась, не отрывая взгляда от цветов. — Что же, простите, я вынуждена спешить. Дела!

Ингрид, шагнув вперед, вдруг порывисто меня обняла.

— Опасайтесь дракона, — шепнула она мне на ухо. — Он не тот, за кого себя выдает!

Выпустив напоследок эту ядовитую стрелу, она грациозно двинулась прочь. Проводив ее взглядом, я вдруг обнаружила, что Исмир смотрит ей вслед с каким-то непонятным выражением лица.

— Пойдемте, я отвезу вас домой, — велел он, очнувшись. Повинуясь взмаху его руки, рядом тут же остановился экипаж. Дрожать я начала уже в теплом салоне, пропахшем табаком, потом и сладким анисом, семена которого повсеместно используют для изгнания надоедливых насекомых.

На удивление, дракон молчал, деликатно глядя в сторону, и только изредка обеспокоенно на меня посматривал.

«Валериан! — билось в моей голове под стук копыт и скрип колес. — Только бы с ним было все хорошо, только бы!..»

Знакомая обстановка «Уртехюс» подействовала на меня, как горячая ванна на перетруждённые мышцы. Надо бы заварить чай с ромашкой и липой, но на это просто не осталось сил. Я кое-как добралась до кресла и свернулась в нем клубочком, желая только закрыть глаза и ни о чем не думать. Забыть все, что наговорила Ингрид, стряхнуть липкую паутину страха за своего ребенка. Но как, как не думать о том, что Валериан, быть может, сейчас мечется в горячке — совсем как Фиалка когда-то?! И от этого хотелось выть…

Норны, за что вы так со мной?! Почему я, аромаг, в силах помочь кому угодно, только не своим собственным детям?! Жестокая шутка судьбы…

— Спасибо за помощь, господин Исмир, — проговорила я с трудом, вдруг осознав, что он замер в нескольких шагах от меня. — А теперь я бы хотела остаться одна.

Нужно встать, нужно что-то предпринять. Вот только что? Мчаться в Хэймаэль? Но у меня нет денег, чтобы нанять извозчика для столь дальней поездки, а автомобиль Ингольв, конечно, не даст. Пешком же я доберусь на другой конец острова не меньше чем за неделю, если доберусь вообще. От беспомощности хотелось плакать, и я прикрыла тяжелые веки, сдерживая слезы. За грудиной болело, словно в сердце проворачивали острый нож. Я бы охотно умерла сама, только бы жил сын!

— Мирра, вам нехорошо? — встревоженно спросил Исмир, и я усмехнулась через силу. Надо же, никогда не слышала у него столь заботливого тона.

На вежливость сил не осталось.

— А вы как думаете? — ответила я, не открывая глаз, и с силой сжала кулаки, пытаясь успокоиться.

— Чем вам помочь? — встревожился Исмир, и в тоне мне послышались отголоски обычной мужской паники при виде женских слез. Это вдруг показалось мне ужасно смешным, и я расхохоталась, чувствуя, как по лицу покатились слезы.

Лицо мое вдруг обожгла хлесткая пощечина, и от неожиданной боли я распахнула глаза. Исмир присел передо мной на корточках.

— Хватит? — поинтересовался он спокойно. — Или добавить?

— Хватит, — с трудом произнесла я, пытаясь затолкать внутрь пробивающийся смех. — Спасибо! А теперь все же уходите, пожалуйста, уходите!

Он пожал плечами и гибко поднялся, но, против моих ожиданий, не ушел.

Отвернулся и поинтересовался:

— Если дело обстоит так, то вы не хотите уйти от мужа?

Надо думать, в любом другом случае я ответила бы, что это не его дело, однако момент он выбрал превосходно. Тогда мне было плевать на все.

— Почему не хочу? — я пожала плечами, сняла шляпу и принялась расчесывать (пальцами, позор!) растрепавшиеся рыжие пряди. — Хочу!

— В таком случае, отчего же не уходите? — Исмир обернулся, держа в руке злополучную бутылку вина.

— А куда? — устало спросила я. — Сын, деньги, дом — по закону все принадлежит мужу. Я даже с острова не смогу уехать без его соизволения! И вообще, господин Исмир, какое вам дело до моих отношений с мужем?!