До того и все это время верховный лорд-адмирал и его дивизион были заняты центром неприятельского строя (кордебаталией), и около 12.40 грот адмирала Спиридова был обстенен и его корабль сцепился с наветренным бортом неприятеля. Когда пальба, казалось, прекратилась с обеих сторон этих кораблей, мы увидели дым и пламя, вспыхнувшее на неприятельской палубе по правому борту. Языки пламени вскоре стали разрастаться, и через несколько минут неприятельский корабль570 был весь в огне до верхушек мачт. Два или три выстрела были даны с нижнего дека адмирала Спиридова, когда они были рядом. За 10 минут до того, как корабли сцепились бортами, адмирал Спиридов со своим сыном [А. Г. Спиридовым]571, шурином [П. М. Нестеровым572] и с графом Федором Орловым покинули корабль на боте; они могли видеть, как турки бросаются по сторонам в воду, но другие, понявшие, что их корабль объят огнем, и не желавшие погибнуть в воде, заняли квартердек корабля адмирала Спиридова. Половина тех смелых кирасир, которых я вез из России, потеряли свои жизни, защищая его573.

Примерно через 15 минут после того, как адмирал Спиридов покинул свой корабль, грот-мачта неприятельского корабля упала между фок– и грот-мачтами [корабля «Св. Евстафий»], и тут же корабль адмирала Спиридова взорвался вместе с почти семью сотнями душ, что представило нашему взору самое мрачное и ужасающее зрелище!

Корабль был полностью разрушен, и от него ничего не было видно, кроме некоторых деревянных креплений на воде в дыму и огне. Я отправил наши шлюпки попробовать спасти людей*574. [На поле приписано:] *Это ужасное несчастье произошло из‐за недостатка малейшего разумения у тех на корабле, кто не отдал якорь, хотя имел 4 якоря по бортам и два висящих под крамболом, и самый малый якорь на корабле остановил бы его. В самом деле, ничего лучшего и не стоило ждать, как наброситься на неприятеля (который был неподвижен и ему оставалось только палить из пушек), без какого-либо плана, приказов или сигналов, направляющих действия командиров, когда они подошли к противнику. Так как никогда не было никакого плана или метода атаки, известного мне, поэтому каждый корабль делал то, что желал, и спасал себя сам. Невозможно было ожидать и того, что неприятель сдастся при первом же бортовом выстреле. Помимо этого, так как не было ни приказов, ни сигнала лечь на якорь, когда каждый корабль встал напротив своего противника, они делали поворот, давая неприятелю великое преимущество поражать их нос и корму. Доказательством тому служит «Яннуарий»: когда он поворачивал оверштаг, то получил ядро, пробившее его в футе под его левым кормовым портом, и это единственное полученное ядро [заставило бросить] их адмирала под огнем неприятеля*.