И тут же в ушах Барта, перекрывая тонкое подвывание борзогона и встревоженную речь Моду, зазвучали слова хогона: «Запас исчерпан. Догоны вознесутся ввысь в пламени великого огня. Гонцы уже в пути».

Движущиеся на скале рисунки, кровавая звезда на светлой плите, вспухающий от внутреннего пламени кристалл, Адам…

Этого не может быть…

Боль, загнанная внутрь усилием воли, почти не мешала идти, но вот ноги отчего-то все время норовили замедлить шаг. Причем, как понял Барт, это происходило не только с ним. И Моду, и Лади то и дело спотыкались на ровном месте, словно на тропе были расставлены невидимые ловушки, мешающие путникам добраться до цели.

Солнце опустилось ниже, подсвечивая деревенские улицы сбоку из долины. Розовые скалы, изумрудная зелень кустов, серебро конусовидных крыш, фиолетовые тени на земле…

Догонская деревня просто превратилась в яркую декорацию к фантастической сказке. Будто съемочная группа неожиданно уехала, оставив занятный антураж для следующих фильмов.

Единственным звуком, который могли слышать путники, было слабое эхо их собственных шагов. И от этого тишина, царившая в деревне, воспринималась еще более жуткой.

Ни клехтанья кур, ни блеянья овец, ни жужжанья шмелей. Ничего. Оглушительная, закладывающая уши тишина.

— А живность-то куда делась? — потерянно спросил Барт.

Ему никто не ответил.

* * *

«В Москву доставлены черные ящики ТУ-154, потерпевшего три дня назад катастрофу на Кольском полуострове. Продолжается опознание погибших. Как выяснили наши корреспонденты, на борту лайнера находились и незарегистрированные пассажиры. В частности, известная журналистка первого канала Ольга Славина вылетела этим рейсом из Мурманска по договоренности с пилотом. Напомним, воздушное судно попало в вертикальный грозовой фронт и разбилось, совершая вынужденную посадку…»

Знакомый голос, очень знакомый, — девушка напрягла память. — А, это же Ира Мосолова с НТВ. Точно! О чем это? Какая катастрофа? И причем тут она, Ольга Славина? Она же никуда не вылетала…

Ольга приоткрыла глаза. Не поворачивая головы, огляделась. Больничная палата. Слева — пустая скомканная постель, справа кто-то лежит, видны только рыжие длинные волосы. А вот и телевизор, маленький портативный «Самсунг», как раз в ногах у рыжей.

— Просто напасть какая-то! — горько посетовал женский голос сзади. — Катастрофа за катастрофой.

— Бардак! — отозвалась рыжая. — Самолеты старые, деньги разворованы, вот и бьются. Я бы просто расстреливала хозяев этих авиакомпаний!

— Толку-то, — отозвались сзади. — Людей уже не вернешь. Вот горе-то… Эту журналистку очень жалко. Такие передачи делала!

Значит, это все-таки обо мне! — Ольга неожиданно взмокла. — Тот самолет, на котором я должна была лететь, разбился? И никто не знает, что я здесь? Что я жива? И я провалялась без сознания целых три дня?

И тут же вспомнила, что перед тем, как завалиться в поезде спать, наученная горьким опытом, запрятала свое удостоверение в потайной кармашек куртки.

Хотела немедленно вскочить, дернулась, но что-то щелкнуло в голове, подсказывая, что ни шевелиться, ни обнародовать, что пришла в себя, пока не стоит.

«Ученые всего мира продолжают ломать голову над догонской загадкой, — снова возник голос знакомой журналистки. — За одну ночь со скалистых утесов таинственного плато Бандиагара, что находится в североафриканской республике Мали, бесследно исчез целый народ…»

Что? Бандиагара? Мали? Догоны? Ведь там — Макс!

«Сравняло с землей… Сильнейший толчок… Природный катаклизм… землетрясение… домашние животные… ни одного тела… в догонских мифах… древнее пророчество…»

Слова ведущей новостей долетали до сознания Ольги сквозь горячий темный туман. Из какого-то давнего сна, или не сна, или вообще из запредельных глубин мощно хлынула волна горячего желтого песка, погребая под собой никогда не виденные Ольгой догонские деревни, людей, коров, дома и… Макса…

Макс! Она знала! Видела, чувствовала! И не успела остановить Рощина. Он же и метил в Африку! Сейд, тот самый, что они не успели загасить… Это она виновата! Макс!

Ольга закричала, забилась в постели, слезы погасили голоса, свет, воздух.

— Доктор, доктор! — заполошно закричала рыжая. — Новенькой плохо!

* * *

Барт лениво поигрывал соломинкой, извлеченной из коктейля. Рейс в Париж задерживался на неопределенное время из-за грозы.

— Ну что, теперь не скоро увидимся? — улыбнулся сидящий напротив Моду.

— Как это не скоро? — удивился Макс. — Ты же обещал прилететь ко мне на свадьбу!

Малиец прижал пальцем пластырь, скрывающий длинный косой шов, шедший через все лицо, и улыбнулся еще шире.

— Жду приглашения!

С того дня, как они очнулись на розовых скалах, прошла почти неделя. Суматошная, напряженная, почти без отдыха и сна. В ту ночь, обойдя еще три таких же пустых деревни, они спустились вниз по реке на чьей-то, уже не нужной хозяину лодке. Первые люди обнаружились утром, прямо на реке: рыбаки из племени бозо ставили сети.

Борзогон кинулся к ним, как к близким родственникам, взрыдывая и прижимаясь дрожащим телом.

Бозо, услышав невероятный рассказ, ничуть не удивились, по крайней мере, вида не показали, помолчали и продолжили свою работу. И лишь один из них, самый старший, хлопнул по плечу Лади и сказал: «Видишь, как хорошо, что ты не совсем догон, а то бы тоже ушел…»

Потом было несколько вертолетных вылазок на Бандиагару. Буквально за два дня понаехала куча ученого народа со всего света, Макс не успевал здороваться с коллегами, которых видел раз в несколько лет… Слетелись тучи журналистов. Барт все надеялся разглядеть среди них Ольгу, чем черт не шутит, вдруг? Но первый канал представлял какой-то толстый мужик, потный и хмурый.

В сердце Бандиагары, к священному утесу они попали лишь вчера. До того над скалами бушевали нешуточные грозы, и близко не подпуская к сакральному месту.

Наверное, лучше б не попадали. Тогда и величественный каменный лоб, и наскальные панно, и островерхая хижина хогона — все жило бы в памяти, каким они его видели в последний раз.

Ни он, ни Моду поначалу не поняли, где оказались, решив, что вертолет сбился с курса. Но пилот плавно посадил машину и приглашающе открыл дверь: приехали!

Крестик на карте точно указывал на самую высокую точку Бандиагары — утес. Сюда вертолет и приземлился. Однако вокруг, насколько хватало обзора, простиралось ровное каменистое плато, без единой возвышенности. Кое-где громоздились кучи камней, но и они уже успели порасти редкой травой.

Ни хижины хогона, ни рисунков, ни пещеры, ни самого утеса.

Видно, догоны все прихватили с собой. Ясно, это походило на бред сумасшедших, но иного объяснения ни Моду, ни Макс не знали.