– Работа есть работа. Видимо, это действительно важно, если ты забыла про свой день рождения, – подколола Снежана.

«Забыла и забыла. Подумаешь. Иногда мне кажется – лучше бы таких праздников вообще не было. Чувствуешь, что постарела на год. В жизни хорошего как не было, так и нет. Ничего практически не меняется», – думала про себя Юля. В душу начали закрадываться небольшие приставучие сквозняки печали и лёгкой тоски. Тоски по детству. Когда ещё была жива мама и не было мачехи. Когда родители действительно устраивали праздники, а маленькая Юля радовалась этому от чистого сердца.

«Вернуться бы сейчас в детство, когда все были живы и здоровы. Когда не было этой уродливой войны и Энрики. Как же хочу, чтобы этого не было. Уехать бы в какой-нибудь далёкий край. Край, где люди живут счастливо и не знают ни грусти, ни тоски. Где, так сказать, царствует любовь. Друг к другу. Родительская любовь. И тому подобное. Тяжело вздохнула, вошла в прихожую. В доме почему-то было темно. Не обратив на это никакого внимания, прошла на кухню и хотела было направиться к лестнице. В темноте заметила несколько прячущихся за мебелью фигур.

Внезапно включился свет. Резью ударил по глазам. В уши грянуло громогласное: «Сюрприз!» В глаза бросился огромный торт с двадцатью двумя свечами. Рядом стояли практически все обитатели дома. Двадцать шесть улыбок. Вдвое больше сияющих от радости глаз. Многие сияли не от сердца, а для показухи, но Фишер была настолько удивлена и поражена, что ей было всё равно. Юля едва не завизжала от радости. Она буквально окунулась в мир детства и искренней радости.

– С днём рождения, Юля! – И следом зазвучала знаменитая песня про поздравление с днём рождения. Юля в очередной была тронута до глубины души. В этот момент она окончательно вернулась в то самое желанное детство, когда на её день рождения приглашали много гостей и друзей. Ветер счастья продул насквозь разум, душу и сердце. Задел те самые тонкие струны души, что до этого никто и никогда не трогал.

Как только песня отзвучала, к ней поднесли огромный торт.

– Загадывай желание и задуй свечки.

– Это нехорошо кончится, – усмехнулась она, представляя, какую надо иметь дыхалку, чтобы задуть все двадцать две свечи. Фишер никогда не верила ни в существующую магию, ни в какие-либо высшие силы, ни в приметы – ни во что. Однако желание загадала. Собрав побольше воздуха, как следует дунула на свечи. Под мощным дуновением все небольшие огоньки враз погасли. Тишину разразили радостные возгласы.

– А теперь давайте есть! – радостно бросила Снежана.

– Начинайте. Я скоро вернусь. Мне после заварушки надо помыться.

– Хорошо. Будем тебя ждать.

Юля, не помня себя от радости, направилась прочь. Немного погодя вошла в свою комнату и моментально забралась в душ. Пока принимала относительно тёплый душ, невольно погрузилась в думы.

«Никогда такого не было. Неужели я им так дорога, что решили сделать целый праздник во время седьмого кода тревоги? Странно это всё. С другой стороны, ты видела их лица? Некоторые улыбаются просто так. Для показухи. Не люблю все эти пышные торжества. Все желают добрых слов. Говорят с добрыми намерениями. А за спиной держат нож».

Немного заволновалась.

«Спокойно, Юля. Просто не обращай на их пожелания никакого внимания и будь сама собой. Изобрази радость, и всё будет нормально. Скоро уедешь на работу и не увидишь никого несколько месяцев».

Задумалась о Дженни.

«А как же Кейдж? Ей вроде можно доверять. Человек, проверенный в бою. Может быть, и в коротком бою, но проверенный. Не подвела. Не струсила. И не пустилась наутёк. Как человек – специфичный, конечно, но все мы со странностями».

Вымывшись дочиста, надела на себя оранжевое бельё, зелёную камуфлированную рубашку и чёрные штаны. Спустилась вниз.

Все начали праздновать. Часть осталась за столом. Другие со своими жёнами отправились танцевать. Музыку ставили самую разнообразную, от обычной американской попсы до металла и клубной музыки. Не забывали и про кантри. Юля внезапно перестала испытывать радость, но и грусти в её душе просто не было. Для неё это было обычное мероприятие. Не более того. Больше всех отличилась Дженни. Та, посчитав, что к празднику надо одеться покрасивее, оделась. Белая рубашка, покрытая камуфляжными чёрными пятнами, и завязанная на поясе. Красные кожаные подтяжки, что выполняли роль держателя патронов от дробовика. Необычные камуфлированные штаны. В окраске этих штанов сплелись красные, белые, коричневые, чёрные и серые пятна. Тяжёлые армейские ботинки. Под рубашкой – плотная женская майка с тонкими бретелями красного цвета. На груди красовался знак анархии. Под ним надпись «Бунтари не умрут!» Причёска – растрёпанные в разные стороны локоны, закреплённые сильным лаком. На голове зелёный берет. Через плечо переброшена лента гёрлскаута с сильно изменёнными значками. Некоторые из них представляли собой уменьшенную копию огнестрельного оружия, другие технику или просто в виде черепушек.

– Джен, – позвала её Фишер.

– А, Юля. Твоё здоровье. – С этими словами та подняла бутылку пива вверх и отпила. – Давай ко мне. А то я тут одна сижу. Скучно, знаешь ли. – Снова отпила.

– А ты чего не танцуешь? И не со всеми?

– Не люблю крупные празднества. Шумная музыка. Толпа. Всё это жутко утомляет и расстраивает душевную гармонию.

– Я тебя не узнаю.

– Я всё та же. Просто это, так сказать, мой парадно-выходной костюм, – усмехнулась Дженни и перебросила одну ногу на другую. Глаза немного стекленелые. Лёгкое опьянение.

– Ты ещё не передумала ехать со мной? – спросила Фишер и, усевшись рядом с Кейдж, взяла специально отрезанный для неё кусок торта.

– Нет. Я не хочу оставаться здесь. Мне этот диплом Кембриджа по специальности «юрист» не нужен. Точно так же, как и не нужна вся эта высокооплачиваемая работа.

– Хорошо. Тогда скажи – зачем ты училась?

– Учёба была нужна моему отцу. Думал, если я поступлю в элитное европейское учебное заведение, из такой бунтарки, как я, выйдет толк.

– И как, вышел? – усмехнулась по-доброму Юля. И начала есть тортик.

– Толк вышел. Бунтарка осталась. Отец не понимает двух вещей.

– Каких?

– Во мне его кровь. Это раз. Ему тридцать с чем-то лет – он по-прежнему идёт по жизни, как ураган. Но при этом он учит, что нужно иметь образование.

– Интересно. А вторая?

– Мне девятнадцать лет. Меня поздно воспитывать. Я уже определилась, чего хочу от жизни.

– И чего же ты хочешь? – поинтересовалась Юля.

– Хочу выделяться из серой массы. Хочу приключений. Движения. – Дженни взялась за торт, параллельно запивая его пивом.

– Ну, а потом? Мы сейчас с тобой молодые. Потом что будешь делать? Ну, когда хотя бы доживёшь до тридцати лет?

– Устроюсь работать юристом. Выйду замуж. Рожу детей. И буду их воспитывать. Сейчас я молодая. Мне нужно взять от жизни всё и всех. Я не хочу по двенадцать часов сидеть в душной контре. Решать чьи-то дела. Жить с парнем. Быть связанной обязательствами. Зачем? Когда можно попутешествовать, познать мир? Набраться жизненного опыта?