Дженни тяжело вздохнула и продолжила:

– Тяжело. Очень тяжело осознавать, что большую часть своей жизни ты прожил с жаждой возмездия. Ждал, надеялся, что твоему врагу будет хуже, чем тебе. И вот оно свершилось. Но это мне ничего не дало.

Снова немного помолчала. В душе начал тлеть пламя отчаяния, разочарования.

– Это не вернёт моей потерянной жизни. Не вернёт материнской ласки. Не вернёт моих утраченных праздников. Ничего этого не вернуть. Как оказалось, моя жажда возмездия оказалось ни чем иным, как какой-то пустышкой. Может, оно так должно быть, по-другому, но это не то, на что я рассчитывала.

Снова воцарилась тревожная тишина. Джен находилась на тонкой грани. Когда человек всё ещё держит свои негативные эмоции в себе, но они вот-вот должны выйти из-под контроля. Джен хотела расплакаться. Немного взвыть, как это иногда бывает. Но упорно держала эмоции в себе. Не давала выйти наружу.

Немного помолчали. Юля ждала следующего шага Кейдж. Но та молчала. Боролась со своими бурлящими внутри огненными чувствами. В конечном итоге просто закрыла глаза. Сделала десять глубоких вдохов и выдохов. Собралась с мыслями.

– В конечном счёте… Я получила, что хотела. Желала, чтобы матери всё вернулось – оно вернулось. Теперь надо отвлечься от всего этого и жить дальше. По крайней мере, у меня ещё есть отец, что меня любит, а большего мне и не надо.

Снова воцарилась недолгая тишина. Юля немного подумала и представила себя на месте Дженни. Они были немного похожи. Обе остались без одного из своих родителей. Обе вынуждены были делать то, что им не нравилось. Местами не любили своих родителей.

«Джен почти как я. Её нельзя здесь оставлять. Нужно забрать с собой, и как можно скорее. Я не знаю, каково это – ждать возмездия, а затем, когда оно свершится, не получить ровным счётом ничего. Незнакомо мне это, но, скорее всего, это тяжело, и ей нужно помочь. Нужно отвлечь от всего этого».

– Ты не одна, Джен. У тебя есть отец, друзья.

– Друзей нет. Не нажила я такого удовольствия. Были в моей короткой жизни и поклонники, и ухажёры. Хотя какие там ухажёры. Восемнадцать лет. Семнадцать. Всё это ерунда. Человеком в таком возрасте движет только одно чувство, и это чувство не любовь. А друзья… Их нет. Здесь, в Америке, кого я знала, все мертвы. Кто-то погиб в лагерях. Кто-то просто сгинул в Нью-Йоркской пустоши.

– У тебя есть я. Может, мы знакомы не так давно, но в том бою… Не пойми неправильно. Меж нами пробежала какая-то искра. Что-то нас соединило. Сроднило.

– Я понимаю, о чём ты. Дружба завязалась за несколько мгновений. Так не бывает. Но это произошло. Только как-то не обычно назвать подругой того человека, коего знаешь меньше чем час.

– Уже больше, – усмехнулась Юля.

– Да. Странная штука жизнь и война. Ничего не скажешь, – кивнула Дженни. – Пойдём. Нас там ждут, произносят тосты в твою честь, – перевела она разговор.

– Не нужна мне вся эта показуха. Просто из вежливости не могу уехать. К тому же я сама запуталась во всём, что здесь происходит. Мне нужно поговорить с отцом, но я не знаю, где он.

– Кем он у тебя работает?

– Я и сама не знаю. Вроде в полиции. Да и это не особо важно. В одном ты права. Надо идти в дом. Нас ждут и нас хотят видеть.

– Юль, почему у меня сомнения на твой счёт? Почему мне кажется, что ты меня с собой не возьмёшь?

– Потому что ты дура, – с юмором отрезала Фишер и продолжила: – Тебе нужно найти своё место в жизни. И я постараюсь тебе помочь. Поедешь со мной. Если хочешь, будешь моим штурманом. Мне как раз не повредит такой человек. В машине полно электроники и нужно кому-то в этом разобраться. Да и веселее будет вдвоём, ночи в Неваде длинные. А то иногда приходится одной сидеть и смотреть во тьму. Не то чтобы я боялась. Вовсе нет. Просто порой тоска одолевает, и хочется с кем-то поговорить. Так что, если ты согласна ехать, я буду только рада.

Юля говорила весьма воодушевляющим голосом. На это воодушевление поддалась Дженни.

– Уже согласна. Это будет интересно и весело.

Обе подруги улыбнулись друг другу и пошли в дом.

Время 8.03

После драки в баре прошло некоторое время. Логан успел отослать домой Оливию, вызвав такси. Прощание было весьма посредственным, если не сказать сухим. Для Нуясиянен Логан был обычным человеком, что шёл по жизни, как ураган. Для Логана Оливия была интересным человеком, и ей нужна была помощь. Потому он и отослал её к отцу. Однако та очень сильно противилась этому. После этого Логан и группа полицейских принялись за дело. Нужно было формально обыскать приют. Найти выживших. Опросить пострадавших. Найти какие-либо улики, подтверждающие, что именно Декстер при пособничестве Сальваторе имели крупную сеть по сбыту живого товара. Прямые улики были, но с одним изъяном. Признание получено под давлением, а значит, действия полиции – мягко говоря, не правомерны. Логану это очень сильно не нравилось – настаивал едва ли не с ножом у горла, чтобы начали полноценную операцию по вычистке Манхэттена.

Манхэттен, как и прежде, был сердцем торговли и всякий коммерческих дел. Сеть супермаркетов раскинулась по всему полуострову и имела несколько отделений. Однако Логан добивался санкции на арест самого Декстера, что сидел в головном офисе по адресу 145, Восток 53-е шоссе. Огромный стеклянный небоскрёб в центре полуострова. Но как выяснилось, выбить ордер на арест оказалось очень проблематично. Шеф сомневался в правдивости улик. Однако шеф Пикуль схитрил – на основании донесений будут тайно проверены все супермаркеты Декстера. Касательно головного офиса – здесь было всё просто. Логан был представителем «Людей в белом». «Людям в белом» не нужны какие-либо бумаги и ордера. Им достаточно слов, что сказаны при «пытках». Поэтому Логану никто не мешал тайно проникнуть в головной офис и поискать там какие-либо доказательства. Если же всё получится и доказательства будут найдены – ордер на арест выпишет за одну минуту, не колеблясь. Логан согласился на эти условия. При поддержке своих коллег выдвинулся по вышеуказанному адресу. Двигались в закрытом фургоне. Чёрный, неприметный.

Некоторое время спустя Кейдж уже был на месте. Всего несколько сотен ярдов, и вот он – заветный вход в помещение. Едва ступил на асфальт, как тут же удивился. Последний раз, когда он был на Манхэттене, тот представлял собой пустые дома, что, словно надгробья, возвышались над десятками и сотнями убитых людей. В памяти ещё были свежи воспоминания, когда он и Ник на пару с партизанами отвоёвывали плацдарм на полуострове. Этот плацдарм был необходим для полномасштабного наступления. Целью оного являлось отбить город у врагов. Дома превратились в каркасы, окутанные дымкой лесных пожаров. Выбитые окна. Полуразрушенные небоскрёбы. Испещрённые пулями и покрытые кровью стены. Развороченные супермаркеты, за кои велась ожесточённая борьба. На улицах ни души. Мёртвая тишина. Лишь остовы машин, в огромном количестве скопившиеся на пустых улицах, напоминали о том, что здесь ещё не так давно кипела и бурлила жизнь. Вместо прохожих – горы сложенных убитых тел. Сожжённые. Сгнившие. Запах смерти и удушливой дымки. Остановленное и сгнившее финансовое сердце практически сгинувшей страны. Вот чем был Манхэттен того времени.