В часы полдневного отдыха, после трапезы отец Кодрат не уходил в келью свою. Как правило, сидел он во внутреннем дворике рядом с часовней св. Гедеона. Там, опираясь на посох, предавался умной молитве или, надев очки, читал жития святых.

Часто сидел он, склонив голову на посох, на стуле у изножия деревянной лестницы, ведущей во двор монастырский.

Его спрашивали, бывала

«Старче, что ты делаешь здесь?»

«Сплю, чадо мое».

«Спишь на стуле?»

«А! Пастух всегда должен бдеть, чадо мое. Даже когда отдыхает, спать он должен на посохе своем»

Сознание ответственности своего положения игумена, защитника вверенных ему душ, даже во сне заставляло сердце его бодрствовать.

Богопочитание: его жизнь

«Подобно ангелам предстоящим и воспевающим славу Создателю, и мы должны предстоять за возношением псалмов» (преп. Ефрем Сирин).

Отец Кодрат хотел, чтобы пение псалмов братией в храме, отношение монахов, их внимание были ангельскими. Он хотел, чтобы братия — все без исключения, разве что только серьезно больные, непременно бывали на Богослужениях, участвуя в Богопочитании. Всей душой своей и всей плотью, он весь был предан молитве «Взор его и душа всегда были устремлены ввысь, чтобы внимать псалмам и чтению, и почувствовать силу пропетого и прочитанного — слов Священного Писания, чтобы не пропустить и малого по нерадению, но чтобы душа напитывалась Богослужением, достигая покаяния и смирения — до возможности видеть небесную славу Святого Духа».

Во многих обителях на Святой Горе около одиннадцати вечера звонят, чтобы поднять монахов на ночное бдение, в некоторых обителях звонят немного позже Отцы совершают свое правило, молятся Иисусу с поклонами в келье, а затем идут в храм на всенощное бдение

Время ночных молитв — святое Посреди бесконечного ночного покоя вся Святая Гора молится о мире во всем мире и о спасении душ. Вся Гора, от края до края, бывает подобной огромному кадилу, которое, как благоуханный фимиам, возносит Небу, ко Господу нашему непрестанную молитву.

«Смотри, в тиши ночной спят люди, животные, все творения, и лишь ты бодрствуешь в общении с Господом нашим. Сон сладок? Но разве молитва не слаще?» (свят. Иоанн Златоуст).

Отец Кодрат тоже часто говорил: «Нет ничего слаще молитвы». Он не жалел времени, не считался ни с какими трудами, насыщая паству свою словами Богослужений, «сладчайшими меда и медовых сот».

На Святой Горе есть обычай: во время чтения шестопсалмия в начале утрени игумен обходит места всех отцов одного за другим, держа в руке зажженную свечу. Он проверяет, все ли на месте. У отца Кодрата не было определенного времени для такого «смотра» своей духовной армии. Он обходил братию, когда ему бывало удобнее, и обыкновенно гораздо раньше принятого.

«Однажды я опоздал в церковь, — рассказал нам отец Кириак. — Пришел примерно в середине Всенощного бдения. После службы Старец подошел ко мне и спросил: «Почему ты опоздал, Отец? Больше никогда не делай этого. Ты должен приходить в церковь до начала Всенощного бдения. Сейчас стань под паникадилом, пройди один раз четки, а если еще раз опоздаешь, наказание будет более строгим. Лекарство горькое, но оно исцеляет».

По чтении первого часа, после окончания утрени, Старец практиковал чтение из катехизиса преп. Феодора Студита, этого великого учителя киновийного, общежительного монашества. Он стремился укрепить своих послушников в их ежедневной брани из источников мудрости святых Отцов Церкви.

Постоянное чтение их текстов оказывает бесценную помощь подвизающемуся монаху, о чем прекрасно знал мудрый пастырь. Он часто обходил кельи чад своих, медленно передвигаясь от двери к двери. Если слышал за дверью разговор, то восклицал: «Молитесь, отцы, молитесь!» и шел дальше.

Краткими словами возвращал он монахов к их основному занятию, которым является непрестанная молитва. Он имел постоянное попечение о духовном развитии своих детей, предстоя ежедневно пред Небесным Судией, требующим от него отчета об их душах.

«Одно время между мной и одним из монахов были холодные отношения, — вспоминал отец Иаков. — Мы оба были чтецами в церкви. Старец велел мне: «Иди, будешь сегодня за канонарха».

«Старче, но теперь не мой черед,» — ответил я

Тогда, не говоря ни слова, он сошел со своего игуменского места, надел мантию и сам стал исполнять обязанности канонарха. Мне стало стыдно пред его смирением, он научил меня своим примером. В смущении я быстро подошел к нему и пал пред ним ниц «Старче, благослови меня и прости». — «Бог простит, чадо мое. Но я постриг тебя, чтобы ты служил Церкви, а не сидел не своем месте».

Однажды отец Василий вернулся после одного послушания усталым и на следующее утро не смог встать на службу. Старец, узнавши об этом, сразу же пошел и постучал в дверь его кельи, как и всегда делал в подобных случаях.

«Молитвами святых Отец… Отец Василий, отцы внизу службу уже вычитывают, а ты еще спишь?»

И ушел, только когда убедился, что монах поднялся и собирается. Старец всегда подбадривал братию словами, подобно преп. Ефрему Сирину:

«О монах, разве не видишь ты, что зло себе делаешь? Спроси себя: если бы вопрос был о получении золота или других материальных благ, разве не откликнулся бы ты раньше всех? И если к плотскому ты относишься столь серьезно, то насколько серьезнее следует тебе относиться к духовному?»

Все оставшиеся в живых отцы вспоминали ужасное землетрясение 1932 года, разразившееся в Иериссусе — городе, расположенном рядом со Святой Горой — и сильно ощущавшееся на Святой Горе и всех напугавшее. В монастыре Каракалл, как и на всей Горе, в церкви совершали всенощное бдение. Был канун праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, и монахи уже пели стихиры, когда произошло землетрясение. Тут же отец Кодрат благословил прервать службу, и всем молиться по четкам: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас грешных,» и никому не покидать церковь.

После довольно долгих молитв по четкам, он благословил продолжить всенощную, согласно уставу.

Его вера в силу молитвы, особенно умной молитвы, была глубокой и неколебимой. Он стремился к тому, чтобы спасительное и всесильное имя Иисуса Христа всегда было на устах и в сердцах его духовных детей. «Именем Иисусовым посрами врагов своих,» и: «Имя Иисусово да сольется с дыханием твоим». Это были частые его слова.

Пастырь

Немыслимым делом для отца Кодрата было, чтобы монах отсутствовал на трапезе, на Святой Горе это вторая церковь. Он ото всех требовал строгого соблюдения этого правила, кроме тех, разумеется, кто