Благодаря своим недюжинным способностям и пастырскому опыту он всегда находил способы, чтобы сделать добро, исправить ошибку, наставить душу на путь истинный, помочь ей обрести мужество.

«Как-то мы были в трапезной, — вспоминал один монах — Как обычно читалось одно из житий. Вдруг отец Кодрат остановил чтеца, — «Пожалуйста, Отец, прочти этот абзац еще раз». Он хотел, чтобы все еще раз послушали то место, которое касалось старшей братии монастыря. Чтец выразительно прочитал еще раз, а Старец в это время смотрел на них, сидевших напротив него. Этот абзац многое сказал им по поводу их непонимания Игумена. Но больше сказал им отеческий укоряющий взгляд, проникший в глубь их душ».

Отеческим, но по-монашески строгим было его обращение с послушниками. С подлинной любовью стремился он ввести их в монашескую жизнь.

Послушники напоминают молодые росточки, пересаженные в монастырскую теплицу «Хороший садовник, когда видит маленькие и слабые растения, поливает их и прилагает много трудов, чтобы их вырастить. С другой стороны, когда он видит неумеренный рост, то отрезает лишние листья, которые легко могут засохнуть» (преп. Синклитикия).

Отец Кодрат был хорошим садовником душ. Бог научил его, как должно обращаться с каждой душой, чтобы она возрастала и давала изобильные плоды. Его главной целью в обращении со всеми, а в первую очередь с послушниками, было обратить их умы и сердца к светоносному Солнцу Правды, Христу Спасителю и соединить их жизни с Его Божественной жизнью, отсекая их волю и пресекая все связи, которые могли бы помешать этому священному союзу. Предаваясь непрестанной молитве и аскетическим трудам, духовные дети его достигали больших успехов. Сам Христос сказал: «Иже будет во Мне, и Аз внем, той сотворит плод мног; яко без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5).

Поэтому Старец не благословлял послушникам выходить из монастыря и разговаривать или как-то общаться с посетителями.

Ой охранял, таким образом, их внутреннюю жизнь от «лукавой свободы языка» от рассеяния, пустой болтовни, осуждения и укреплял дух молчания и мира душевного.

Сам он практиковал молчание и исихазм, и вдохновлял на это других. Молчание и исихазм — истинная атмосфера для каждого монастыря, который хочет быть настоящим духовным садом. По этой причине, когда один монах, отец И, посетил монастырь Каракалл и долго кричал и смеялся во дворе, отец Кодрат вышел и, стоя у перил, сказал ему: «Отец, благодарим тебя за посещение нашего монастыря. Оно было достаточно долгим. А сейчас тебе пора идти в другой монастырь».

«От многословия не избежиши греха"(Притч.10:19). «Тот, кто неспокоен, не может познать Господа» (преп. Нил Постник).

Вместе с молчанием, исихазмом и молитвой, подчиняющими себе ум, отец Кодрат учил молодых монахов умеренности в пище.

Однажды послушники вызвались прибрать его келью. Когда они почти закончили приборку, вошел отец Кодрат и сказал:

«Очень хорошо. Ну и чем мне вас сейчас угостить?»

«Турецким лакомством и коньяком!» — быстро ответил один из них, самый смелый.

«Лакомством — да, но не коньяком». И Старец объяснил им значение воздержания в укрощении страстных юношеских порывов.

Когда кто-нибудь из братии случайно разбивал в монастыре какую-либо вещь, отец Кодрат велел ему стоять у двери трапезной, держа в руках обломки, вместе с работником и чтецом, которые всегда стояли на коленях после трапезы, прося у всех выходивших прощения за грехи свои.

Он ревностно заботился об общей собственности монастыря и хотел такую же заботу воспитать во всей братии. Однажды у двери кухни он нашел боб, один боб из стручка, упавший во время недавней чистки Нагнулся, поднял его и отнес повару.

«Положи его тоже. Не пренебрегай им. Экономь и добре заботься обо всем в монастыре».

Старец никогда не упускал возможности поучить тому, как должен выглядеть монах. Увидев на ком-нибудь из отцов твердую скуфью (которая считалась более элегантной и современной), он еще издали окликал его: «Эй, Отче, что на тебе надето? Монах должен носить только одну скуфью — из шерсти!»

Отец Кодрат не был поклонником внешних форм. Однако понимал, что, наряду с внутренним содержанием, нужен и такой внешний облик, который поможет и охранит от опасных развращающих влияний.

Одному согрешившему монаху, отцу Б., он дал епитимью в течение нескольких лет стоять у ворот монастыря и просить прощения у всех входящих и выходящих. В «Лествице» упоминается о схожем случае. Мудрый пастырь знал, как в каком случае использовать подходящие средства.

Не хотел он, чтобы в монастыре были какие-нибудь газеты. Газеты приводят монахов в смятение. Они отвлекают их от главной цели, смущают и доносят в мирную гавань монашеской жизни штормовые волны мира.

Один монах нашел как-то на подворье монастыря много дынь, погрузил их на осла и, не испросив благословения, привез в монастырь. В тот день пришел посетитель. Старец призвал того монаха и сказал ему: «Чадо мое, принеси дыню, угости гостя».

Непослушный и дерзкий монах пошел прочь, бормоча: «Нет у меня дынь ни для каких гостей. Они только для отцов».

Отец Кодрат давал ему возможность проявить послушание, за которое простил бы его первое прегрешение. Но из-за гордости монах впал в еще больший грех.

«Так значит, дыни у тебя только для отцов?» — вопросил отец Кодрат. И вынужден был, чтобы преподать монаху хороший урок, разбить одну за другой все дыни об пол. В монашеской жизни непослушание приравнивается изгнанию из «Сада Сладости», духовной смерти, и поэтому с ним борются непримиримо.

У отца Кодрата был один хороший монах, отец М., которого он хотел посвятить в диакона. Он предложил это Совету но согласия не получил. Члены Совета отказали, говоря: «Он безголосый».

«Отцы, — возразил им отец Кодрат, — давайте посмотрим каноны. Разве там где-нибудь сказано, что того, кто не обладает хорошим голосом, нельзя посвятить в диакона?»

Тогда Совет нашел другой предлог: место его рождения. «Мы не согласны, потому что он из Мореа (Пелопоннес)».

Они имели в виду, что в святом монастыре Каракалл большинство отцов было из Малой Азии.

И правда, когда нет разума о воле Божией, критерии людей становятся низменными. Когда душа эгоистична, мы действуем во вред. Мы судим человека по внешнему — голос, происхождение — и нам не видна милость Господня, возрождающая даже самое окаменевшее, порочное сердце, созидая «нового человека по образу Божию».

Отец Кодрат был на страже день и ночь. Он весь был глаза и уши, потому что весь был любовь — истинная любовь к духовным детям своим. Эта любовь не давала ему покоя, но заставляла постоянно заботиться о