Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прыгун, а что происходит с волком, который погибает здесь, во сне?
Волк немного помолчал.
" Умирая здесь, мы умираем навеки. Не знаю, относится ли это и к тебе, но думаю, что да, Юный Бык".
— Это опасное место, лучник. Башня Генджей – опасное место для людей. – Перрин резко обернулся, натягивая лук, и увидел стоявшую в нескольких шагах от него женщину. Ее золотистые волосы были заплетены в длинную, до пояса, толстую косу, почти такую же, какие носили женщины Двуречья, но более сложного плетения. Но одета она была странно – в короткую белую куртку и широкие шаровары из тонкой светло-желтой материи, присборенные у лодыжек над короткими сапожками. Накинутый на плечи темный плащ прикрывал что-то поблескивавшее серебром на ее боку. Она шевельнулась, и металлический блеск пропал. – У тебя острый глаз, лучник. Я так и подумала – сразу, как только тебя увидела.
Интересно, как долго она за ним наблюдала? Перрину не нравилось то, что он не заметил слежки. Хоть бы Прыгун его предупредил, так ведь нет. Волк лежал в высокой, по колено, траве, положив морду на передние лапы, и смотрел на пего.
Женщина смутно кого-то напоминала, хотя Перрин сомневался, что встречал
ее прежде. Кто она и как попала в волчий сон? Или этот тот самый Тел'аран'риод, о котором толковала Морейн?
— Ты Айз Седай?
— Нет, лучник, – рассмеялась женщина. – Я явилась сюда вопреки предписаниям, чтобы предостеречь тебя. Знай, что вступившему в Башню Генджей нелегко вернуться обратно, в мир людей. Я знаю, ты отважен, как знаменосец, но некоторые считают, что такая смелость все одно что глупость или упрямство.
Оттуда не выбраться? Но если так, то зачем там спрятался этот тип – Губитель?
— Прыгун тоже говорил мне, что здесь опасно. Башня Генджей, стало быть. А что это такое?
Глаза женщины расширились, и она бросила взгляд на Прыгуна. Тот смотрел только на Перрина, а женщину, казалось, не замечал вовсе.
— Ты умеешь разговаривать с волками? Нынче эта способность почти утрачена, о ней рассказывают лишь легенды. Так вот, значит, как ты попал сюда. Мне следовало догадаться… Так ты спрашивал о башне. Это вход в обиталище Элфин и Илфин. – Она произнесла эти слова так, будто не сомневалась, что они ему знакомы, а когда Перрин бросил на нее недоумевающий взгляд, спросила:
— Случалось тебе играть в "Змей и лисиц"?
— А как же, эту игру все детишки знают. Во всяком случае, в Двуречье. Но когда подрастают, бросают эту забаву. Выиграть-то в нее все равно нельзя, – Нельзя, если не нарушать правила, – промолвила она и нараспев добавила:
— "Храбрый – осилит, огонь – ослепит, мотив – очарует, железо – скрепит".
— Помню, помню, это считалочка из игры. Но при чем здесь башня?
— А при том, что здесь указаны способы выиграть у змей и лисиц. Игра – это память о древних деяниях. Конечно, пока ты не сталкиваешься с Элфин и Илфин, все это неважно. Но они… понимаешь, они не являются злом в том смысле, в каком является Тень, но чужды людям, насколько это возможно. Им нельзя доверять, лучник. Лучше держись подальше от Башни Генджей. И постарайся избегать Мира Снов. В нем можно встретить темные силы.
— Вроде Губителя – того человека, за которым я гнался?
— Губитель? Да, для него это подходящее имя. Сам он не стар, но его питает древнее зло. – Женщина стояла, словно опираясь на невидимый посох, а может быть, на ту самую серебристую штуковину, которую он так и не разглядел. – Похоже, я слишком разболталась, а отчего – сама не пойму. А теперь ясно. Ты – та'верен, лучник, ведь так?
— А ты кто? – По всей видимости, она немало знает и об этой башне, и о волчьем сне. Но все же она удивилась, узнав, что я могу говорить с волками. – Сдается мне, я встречал тебя прежде.
— Я и так нарушила многие из запретов, лучник.
— Запретов? Каких запретов?
Позади Прыгуна на землю упала тень, и Перрин молниеносно обернулся. Он не желал, чтобы его еще раз застали врасплох. Никого не было, но все же он успел увидеть тень человека с торчавшими из-за плеч рукоятями двух мечей. Какая-то черта в его облике что-то разбередила в памяти Перрина.
— Он прав, – произнесла женщина. – Мне не следует говорить с тобой.
Перрин вновь обернулся к ней, но она уже пропала. Просто пропала, спрятаться было некуда. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась степь. Одна трава – и еще эта серебристая башня.
Юноша нахмурился и взглянул на Прыгуна, который наконец поднял голову.
— Странно, почему на тебя бурундуки не напали, – пробурчал Перрин. – Ну, и что ты о ней думаешь?
" О ней? О ком?" Волк поднялся, озираясь по сторонам. "Где?"
— О женщине. Я только что говорил с ней. Прямо здесь.
" Здесь никого не было. Юный Бык. Только ты и я. Ты просто шумел, как
ветер". Перрин раздраженно поскреб бородку. Она была здесь, конечно же, была.
Он не сам с собой разговаривал.
— Чудные вещи здесь происходят. Прыгун. Эта женщина согласна с тобой. Она велела мне держаться подальше от башни.
" Значит, она мудра", – ответил волк, но в голосе его слышалось легкое сомнение. Кажется, он так и не поверил, что здесь побывала какая-то женщина.
— Вообще-то я чересчур отвлекся от того, что намечал вначале, – пробормотал Перрин и объяснил Прыгуну, что ему, собственно, нужно в волчьем сне, – отыскать волков в Двуречье, наяву, и разузнать у них все, что можно, насчет воронов и троллоков. Прыгун долго молчал, его опущенный мохнатый хвост напрягся. Но наконец он заговорил.
" Держись подальше от своего старого дома, Юный Бык". Слово "дом" в понятии Прыгуна означало что-то вроде охотничьего угодья волчьей стаи. "Там теперь нет волков, вовсе нет. Все или погибли, или убежали в другие края. Ведь именно там блуждает по снам Губитель".
— Я должен вернуться домой, Прыгун. Другого выхода нет.
" Остерегайся, Юный Бык. Близится день Последней Охоты. Мы выйдем на нее вместе".
— Обязательно, – промолвил Перрин, грустно покачав головой и подумав, что было бы совсем не худо после смерти угодить сюда. А почему бы и нет – порой