– Этот город, Бердер… как его там? Где он?

– Берхтесгаден, – поправил помощник. – В южной Германии, на самой границе с Австрией.

Халифа замер на секунду, затем соскочил со стола и понесся обратно в свой кабинет. Он схватил атлас и впился глазами в карту. Потребовалось не больше пяти секунд, чтобы найти город Берхтесгаден, лежавший менее чем в двадцати километрах от ближайшего аэропорта австрийского Зальцбурга. Инспектор бросился к телефону.

– Сэр? Халифа говорит. Мне срочно надо в командировку.

В трубке послышался медный, лязгающий звук.

– Боюсь, немного дальше, господин старший инспектор. – Он помедлил и добавил: – В Австрию.

Лязг резко усилился.

Аэропорт Бен Гурион

Когда они приехали в Бен Гурион (аэропорт находится в шестидесяти километрах от центра города, а ведь надо было еще забрать из дома паспорта), на их рейс уже объявили посадку. На пункте досмотра багажа Бен-Рой показал полицейское удостоверение и получил разрешение напрямую пройти на регистрацию. Лайла успела обрадоваться, что впервые в жизни не станут шарить по ее телу и вытряхивать содержимое сумки, однако на следующем пункте контроля поручительства Бен-Роя оказались бессильны: сотрудники охраны потребовали пройти в кабину досмотра. Когда ее выпустили, из громкоговорителя послышалось последнее предупреждение о завершении посадки на рейс в Зальцбург.

– Гхабее![84]– злобно фыркнула Лайла, когда охранник с каменным лицом отдал ей обследованный рюкзак.

Она накинула сумку на плечо и последовала за Бен-Роем, быстро направлявшимся к выходу на посадку. Отходя от паспортного контроля, Лайла краем глаза заметила высокую мускулистую фигуру по ту сторону ограждений, прятавшуюся за колонной. На мгновение встретившись с журналисткой взглядом, мужчина подался назад и исчез из поля зрения.

Выйдя из здания аэропорта, Ави Штейнер прошел через площадку для парковки и незамеченным скользнул на заднее сиденье «вольво».

– Они садятся.

Хар-Зион кивнул и, наклонившись вперед, похлопал водителя по плечу. Машина тронулась и, преодолев охранный пункт с шлагбаумом в конце терминала, выехала на бетонную площадку. Миновав ряды грузовых лайнеров, они остановились у открытого металлического ангара, рядом с которым стоял черный реактивный самолет «сессна ситейшн». У трапа уже ждали четверо мужчин – высокие, лощеные, невозмутимые, все, как один, в ермолках и с холщовыми мешками. Хар-Зион и Штейнер вылезли из машины, и, обменявшись холодными кивками, шестеро мужчин поднялись в самолет. Автоматическая дверь плотно захлопнулась; под мерный гул двигателей самолет начал выруливать на взлетную полосу.

Египет

Добившись от шефа разрешения на заграничную командировку. Халифа начал обзванивать турагентства в поисках ближайшего рейса. Единственный на сегодня пассажирский рейс в Австрию уже вылетел, и найти ему замену было совсем не просто. За битый час возбужденных переговоров с менеджерами различных бюро путешествий все, что Халифе смогли предложить, был извилистый маршрут с пересадками в Риме и Инсбруке, который доставил бы его в Зальцбург лишь в первом часу ночи. Очевидно, такой перелет был бы лишь напрасной тратой денег и времени: израильтянина он бы точно не нагнал. И только позвонив в последнюю из длинного списка турфирму, Халифа получил оптимальный вариант: чартерный рейс Луксор – Мюнхен, вылетавший в 13.15. Учитывая, что от Мюнхена до Берхтесгадена сто тридцать километров по автотрассе, путь был не самый короткий, но по крайней мере шансы на успех еще оставались.

Времени было в обрез. Халифа только успел по телефону предупредить Зенаб, что уезжает в короткую командировку («Не волнуйся, завтра утром буду дома»), и сломя голову помчался в аэропорт. В безумной гонке со временем, которую он вел по пути в аэропорт и внутри, пробиваясь сквозь очереди к паспортному контролю и с замиранием глядя на неумолимую стрелку часов. Халифа, только пристегнув ремни безопасности и откинувшись на спинку сиденья, осознал, что впервые в жизни покидает родную страну.

Зальцбург

Они приземлились в Вене в полчетвертого, а через час были в Зальцбурге. В аэропорту их ждала забронированная из Иерусалима машина, и, не теряя ни минуты, они выехали на автобан и помчались в южном направлении – Бен-Рой сидел за рулем, а Лайла ориентировалась по карте.

По обе стороны дороги возвышались зубчатые вершины Баварских Альп с крутыми, покрытыми лесом склонами. Внизу снега не было; но по мере того как они продвигались вверх, а поросли березы, вяза, ясеня и можжевельника уступали место плотным рядам елей и горных сосен, почва вокруг стала грязновато-белой. Не говоря ни слова, Лайла и Бен-Рой обменялись тревожными взглядами, вдруг почувствовав, что могут и не добраться до рудника. Однако, проделав такой далекий путь, не оставалось ничего, как давить на газ и молить судьбу. Свернув через десять километров на узкую извилистую дорогу, они продолжили взбираться вверх над пенистой горной рекой.

Лайла заметила, что всю дорогу Бен – Рой не спускал глаз с зеркала заднего вида, наблюдая за пустынной бетонной лентой автотрассы.

Мюнхен

Хотя самолет прилетел на двадцать минут раньше запланированного времени, Халифа ровно столько же, если не больше, провел на паспортном контроле, где коротко стриженная женщина с огромными грудями (он никогда в жизни не видел столь массивных) и кислой физиономией требовала от инспектора доказательств, что он не собирается нелегально оставаться в Германии, чтобы использовать все блага немецкой социальной системы. Полицейское удостоверение ее мало интересовало, зато открытая дата обратного билета и полнейшее незнание немецкого говорили явно не в пользу Халифы. Когда он наконец убедил ее, а потом купил карту дорог, арендовал «фольксваген-поло» и выяснил, как выехать на восточный автобан, солнце уже опустилось за горизонт и последние дневные лучи таяли в накрывавших землю сумерках.

В другой раз инспектор, несомненно, ехал бы медленнее, наслаждаясь необычными пейзажами: пышными лугами, лесистыми склонами, крохотными деревушками с луковичными церквями и опрятными черепичными домиками. Проведя всю жизнь среди безжизненных песков Сахары, Халифа почувствовал себя словно на другой планете. Но сейчас, когда Бен-Рой, возможно, готовился воплотить в жизнь свой коварный план, детективу было не до идиллических видов Баварии. Окинув беглым взглядом живописные окрестности, он вылетел на самый скоростной из трех рядов автобана и, не обращая внимания на придорожные знаки ограничения скорости до ста тридцати километров в час, понесся в глубь сгущавшегося мрака.

Всего один раз за поездку Халифа дал глазам расслабиться от непрерывного всматривания в горизонт, остановившись заправиться и заодно купить сигарет. Садясь обратно в машину, он случайно заметил тонкий слой снега на травянистой насыпи за бензоколонкой. Он никогда прежде не то что не трогал – не видел снега, и хотя секунды будто молотом стучали в его голове, инспектор не смог выдержать искушения – подошел и прикоснулся к северной диковинке. Погладив шершавую ледяную корку, он побежал в машину и, заведя двигатель, рванул вперед.