Так мы и сделаем, — сказал Брахт. — Так как зовут капитана и где его найти?

Человек со шрамом наклонился над столом, опять понижая голос, словно опасаясь, что солдаты проведают об их сделке.

Его зовут Менофус эк'Ланнхаран, а посудина его зовется «Морской королевой». Он уже ждет вас в гавани.

Когда мы отправляемся? — спросил Каландрилл.

С первым приливом, если пожелаете, — ответил Ксанфезе. — Он сам хочет поскорее убраться отсюда, не дожидаясь, когда ликтор затребует его судно.

А какое оно у него?

Военный корабль, — ответил Ксанфезе. — Быстроходное судно. С крепкими гребцами, которые могут бороться с ветром, и с парусами, которые доставят его назад.

А что, ликтор так просто выпустит его?

Ксанфезе заговорщически ухмыльнулся.

А зачем ликтору об этом знать? Пойдемте со мной, и я представлю вас. А затем, насколько я понимаю, вы захотите утрясти дела с купцом. После того как это будет улажено, Менофус к вашим услугам, и вы можете оставить гавань Харасуля еще до восхода солнца.

Каландрилл посмотрел на Брахта, ища его согласия. Тот улыбнулся.

Что ж, пошли к капитану.

Как будет угодно господам.

Ксанфезе поднялся, осушил кружку и направился к двери. Он провел их вниз по улице и повернул на перекрестке, все более углубляясь в лабиринт улиц за гаванью.

Каландрилл передвинул кошелек на бок и опустил руку на рукоятку меча, поглядывая на поднимавшиеся впереди строения с закрытыми в полдень ставнями. Небо небольшой бледно-синей полоской просвечивало высоко над головой. С берега доносились крики чаек, но на этой узкой улице тишина нарушалась лишь топотом их ног и жужжанием насекомых. Ксанфезе быстро шел впереди, Брахт рядом. Они шли вдоль берега. Улицы здесь были такие же кривые, как и в «муравейнике» у Нищих ворот, только совершенно пустынные в этот час.

— Я предпочитаю избегать людей ликтора, — бросил Ксанфезе через плечо. — Менофус не хочет лишних вопросов. Как, впрочем, и вы, если я не ошибаюсь.

Ни Брахт, ни Каландрилл не ответили, и человек со шрамом повел их дальше по лабиринту и вывел на открытое место, где глухие стены складов образовывали нечто вроде площади с единственным выходом на ту самую улицу, по которой они только что пришли. Закрытые ставни, как закрытые очи, не желающие видеть предательства, располагались высоко на стенах; булыжник поблескивал на жарком солнце. Ксанфезе подбежал к дальней стене, и неожиданно в руке у него сверкнул меч. Подобострастное выражение сменилось жестким, полным ненависти оскалом.

Каландрилл услышал звон клинка по ножнам — это Брахт вытащил свой меч. Впрочем, сам он задержался лишь на мгновенье.

— В сторону! Спиной к стене!

Голос Брахта не допускал возражений, и Каландрилл отпрыгнул в сторону, услышав шум приближающихся шагов.

На площадь выбежало пять человек. Как и Ксанфезе, одеты они были в свободные туники и шаровары, как матросы или портовые рабочие, и у каждого — короткий меч в руке. Они перекрыли выход, и Ксанфезе подбежал к ним.

— За это я тебя убью!

Брахт обращался к предателю, но его угроза вызвала только презрительную ухмылку.

— Ты так думаешь? — Ксанфезе было не узнать. От раболепства не осталось и следа, и теперь он даже казался выше ростом, властнее, словно до этого он играл чью-то роль, а сейчас стал настоящим.

— Умрешь ты, керниец. Ты и этот щенок из Секки.

— От руки вонючей сухопутной крысы? — рассмеялся Брахт. — Сомневаюсь.

— Вонючей сухопутной крысы? — усмехнулся Ксанфезе, и на мгновенье он стал прежним, передразнивая наемника. Но уже в следующее мгновенье его лицо и поза изменились, выражая угрозу. — Перед тобой чайпаку, керниец!

Каландрилл чуть не задохнулся, не в состоянии побороть нахлынувший на него холодный ужас. Теперь он видел, что это действительно чайпаку. И ледяные глаза, и то, как они держали мечи, — все в них выдавало чайпаку. Они попали в ловушку не какого-то жадного вора, нет, эти люди принадлежат к Братству. Ладони Каландрилла покрылись потом, а по спине побежали жуткие мурашки.

— Ага, испугались? — Ксанфезе смотрел теперь на Каландрилла. — И поделом.

— Но почему? — не своим голосом спросил Каландрилл.

— Твой брат нашел нас. — В левой руке Ксанфезе появился кинжал. — По всему видно, что он считает тебя своим врагом. Ну а потом, вы убили одного из нас — Мехеммеда. Помнишь? Он был молод, ему было приказано следить за тобой, определить, где ты будешь находиться, но ты убил его, и теперь настал час расплаты.

— Его убил я, — сказал Брахт. — Он был слишком не осторожен, и я проткнул его, как свинью. Он того и заслуживал.

Ксанфезе опять рассмеялся, и его смех эхом раскатился по дворику.

— Ты хочешь разозлить меня, керниец? Неужели ты думаешь, что и я забуду об осторожности? Не надейся. Я старше Мехеммеда, и я вспорю тебе живот, выпущу кишки и буду смотреть, как ты будешь подыхать у моих ног. И мне это доставит удовольствие.

Краем глаза Каландрилл заметил, как уголки губ Брахта дрогнули и на его лице появилась то ли ухмылка, то ли оскал.

— В последнее время я не очень-то много тренировался, — сказал он. И сделал молниеносный выпад вперед.

Все произошло так быстро, что Каландрилл даже вздрогнул, но чайпаку не уступал ему в скорости. Короткие меч и кинжал поднялись навстречу клинку кернийца, сталь зазвенела о сталь, и Брахт отпрыгнул назад с разорванной рубашкой и держа меч прямо перед грудью. Ксанфезе стер каплю крови со щеки, обезображенной шрамом, и кивнул, осклабившись как зверь.

— Неплохо. Но ничего особенного. К тому же сомневаюсь, что щенок столь же хорош.

Неприкрытая насмешка в его голосе вызвала у Каландрилла вспышку ярости. Все правда. Он понимал, что у него нет никаких шансов, даже рядом с Брахтом; он понимал, что сейчас умрет, и почувствовал, как злость захлестывает все его существо, обдает жаром, будто полуденный зной. Он не соперник Тобиасу, он не претендует на его власть, и все же сейчас ему предстоит умереть на этой пустынной площади, и путь к «Заветной книге» останется открытым для Азумандиаса. Он с ненавистью проклинал и брата, и чайпаку, решив продать свою жизнь как можно дороже. Шесть чайпаку сделали шаг вперед. Брахт прошептал:

— Используй колдовство. Уничтожь их штормом или огнем, все равно чем, но уничтожь.

Каландрилл беспомощно покачал головой, быстро переводя взгляд с Брахта на убийц, и пробормотал:

— Я не знаю как!

— Даже я не выстою против шестерых членов Братства. — Меч двигался как живой в руках кернийца. — Только колдовство может вытащить нас из этой передряги, или мы здесь умрем. Если можешь, сделай себя невидимым.

Каландрилл заколебался, не желая бросать товарища. Даже при помощи колдовства, которому его научил Варент, вряд ли он сможет противостоять чайпаку — заклятье распространяется ведь только на него.