– Чушь собачья, – презрительно отвергла она последний аргумент. – Я была к вашим услугам каждый раз, когда вы этого хотели. Это может продолжаться вечно.

– Нет, – пообещали они.

– Все почти готово, – поклялись они.

– Долго ждать не придется, – пообещали они.

– Это обязательно будет сделано, – гарантировали они.

– Пойдем, – сказал Роман, – у Лэнни есть ключ от дома Рона. Пойдем туда и поговорим об этом еще немного.

Патрисия согласилась пойти с ними, потому что у нее оставалась хоть капля надежды на то, что они все же не подкачают. Если есть хотя бы малейший шанс, что она все еще сможет это сделать…

Они поехали к дому Рона Тросса. В гостиной, согреваясь после сильного зимнего холода, Патрисия копалась в сумочке в поисках сигарет и наткнулась на «дерринджер», который теперь носила с собой. Она не имела ни малейшего представления, заряжен он или нет, она просто бросила его в сумочку, когда Фрэнк ей его дал. Теперь, сидя напротив Лэнни Митчелла за журнальным столиком, она испытала искушение, перед которым не смогла устоять. Вынув из сумочки пистолет, она наставила его на Лэнни.

– Лэнни, посмотри, как это просто, – сказала она. – Все, что тебе нужно сделать, это нажать на курок.

Лэнни Митчелл побледнел.

– Патти, это не смешно…

– Давай, – сказал Роман, – убери эту штуку. Мы все здесь друзья. Патти, пойдем в спальню и поговорим. Давай.

Патрисия прошла в спальню впереди него, взяв с собой сумочку и пистолет.

Патрисия занималась сексом с Романом механически, думая о своем, ее сознание пыталось избавиться от налетавших одна за другой тревожных мыслей. Роман, чувствуя, что фактически прелюбодействует в одиночку, не пытался продлить процесс, быстро кончил и отвалился.

– Давай, как насчет немного для Лэнни? – спросил он. – Поддержи его. Он нам нужен.

Патрисия холодно посмотрела на него и закурила еще одну сигарету.

– Я не хочу, чтобы сегодня мы расстались врагами, – подчеркнул Роман. – Давай.

Тихо вздохнув, она в конце концов кивнула. Роман подошел к дверям.

– Заходи, приятель, – с улыбкой крикнул он Лэнни. – Бери, пока горячо.

В следующий раз, когда Роман позвонил, Патрисия дала трубку Делуке. Она сидела и слушала, как Делука перечислял Роману длинный перечень переживаемых им страхов и разочарований.

– Роман, ты не знаешь, каково это, – сетовал человек, которому угрожали. – Я имею в виду, я постоянно не нахожу себе места, постоянно боюсь, я боюсь вставать по утрам, я боюсь идти на работу, боюсь возвращаться домой. Господи, эта квартира похожа на чертову крепость, у нас на дверях отличные большие засовы, и я купил эту немецкую овчарку, чтобы она нас разбудила, если кто-нибудь попытается вломиться после того, как мы пошли спать, и мы держим под рукой заряженный револьвер…

Сетования продолжались и продолжались. Роман не мог вставить ни слова, даже чтобы спросить о револьвере, о котором упомянул Делука. Возможно, он надеялся, что это не тот самый, который он дал Патрисии, она заверила его, что тот револьвер на дне озера.

– Послушай, Фрэнк, я сожалею о твоих проблемах, – наконец удалось сказать Роману. – Все, что я могу тебе сказать, это то, что мы позаботимся об этом, как только сможем. Такие вещи требуют времени. Просто постарайся сохранять спокойствие. Позволь мне поговорить с Патти, хорошо?

Делука протянул ей трубку, но Патрисия отказалась ее брать. Сжав губы, она решительно покачала головой. Не в этот раз. Они достали ее оба, и Роман, и Лэнни.

Делука снова поднес трубку к своему уху.

– Э, Роман, она, должно быть, вышла в коридор, чтобы увидеться с соседом.

Повесив трубку, он сказал Патрисии:

– Какого черта ты с ним не поговоришь?

– Я устала разговаривать с сукиным сыном! – огрызнулась она. – Для разнообразия ты с ним разберись.

– Черт, Патриш, он твой крестный отец!

На мгновение она забыла, кем должен был быть Роман, действительно забыла – и так долго выстраиваемая ею гора лжи едва не обрушилась на нее. Делука посмотрел на нее с явным подозрением. Она глубоко вздохнула и кивнула.

– Хорошо, хорошо, я поговорю с ним в следующий раз, когда он позвонит. Мне очень жаль, хорошо? Мне очень жаль, прости, прости!

Она пошла в ванную за бутыльком с валиумом.

Когда месячные не пришли во второй раз, Патрисия усадила Делуку за стол и настояла, чтобы они это обсудили.

– Я беременна, Фрэнк. Должно быть.

– Да, наверное, – неохотно согласился он.

– Мне нужно сделать аборт, немедленно.

– Ты не избавишься от моего ребенка, – сказал он. – Может, я стану отцом в последний раз.

Патрисия задумчиво на него посмотрела. Впервые за несколько недель на его лице не было страха, гнева или отчаяния. Оно было кротким, почти безмятежным. У него был вид мужчины, обсуждающего своего будущего ребенка. У Фрэнка Делуки было много причудливых и развратных привычек, но избавление от собственных детей в их число не входило.

– Фрэнк, не глупи, – сказала Патрисия. – Я курю, пью, принимаю таблетки…

– Ты можешь бросить все это прямо сейчас, – сказал он, – и с ребенком все будет в порядке. Он протянул руку, вынул из ее руки сигарету и раздавил в пепельнице.

Патрисия велела себе не торопиться. Фрэнк был серьезен. Она решила попробовать быть практичной.

– Фрэнк, милый, мы не можем позволить себе ребенка. Ты уже содержишь пятерых…

– Когда твой старик уйдет с дороги, денег будет много.

– Я думала, ты хочешь купить лодку, – напомнила она ему. – Плыть туда, где всегда тепло…

– Послушай, – с неожиданным воодушевлением щелкнул пальцами он, – может, нам не нужно убивать твоего старика! Может, если мы расскажем ему о ребенке, скажем ему, что, как только завершится развод с Мэрилин, мы поженимся, он оставит прошлые обиды в прошлом…

– Фрэнк, ты принимаешь желаемое за действительное. Ты сам говорил, что он устроил вендетту.

– Да, но это было тогда, когда нас было только трое: ты, я и он. Теперь нужно подумать о еще не рожденном ребенке. Патриш, это его первый внук. Для него это что-то да будет значить…

– Соль на раны – вот что это будет значить.

– Нет, ты ошибаешься, – решительно покачал головой Делука. – Я буду отцом его первого внука, Патриш. Ему придется расторгнуть контракт. Ради ребенка нам всем придется найти способ помириться.

Он встал и принялся расхаживать по комнате.

– Твой старик пойдет на мировую, я знаю, что он помирится. Может, он даже поможет нам финансово, может быть, даже поможет нам купить дом, чтобы вырастить ребенка. Ради всего святого, мы говорим о его внуке!

«Да, верно, – подумала Патрисия. – Но что,