– Сэм, вы едете с нами, – приказал Ник. – Надеюсь, это когда-нибудь кончится.

– Мы должны справиться с бардаком своими силами. В том случае, если не удастся прекратить беспорядки в течение суток, это попадет к инквизиторам, – напомнил я.

Мы загрузились в авто и отправились в сторону городской школы.

Первое, что бросилось в глаза на подъезде к школьному зданию – огромная плешь, расползающаяся вокруг спортивной площадки.

– Думаю, что Плакса опять сбежала, – поделился я догадкой.

– Вижу. Все выходит из-под контроля, и мне это не нравится, – пробурчал Красавчег.

Он опять сидел за рулем и сильно нервничал. Привычный городской уклад рушился на глазах как карточный домик, а мы не знали, как остановить процесс.

Оставив машину возле крыльца, мы вошли в школу. Тишина обступила нас со всех сторон, странная, нехарактерная для этого места. Кентавры стояли в оцеплении молча, ничего не предпринимали, даже не шептались, не обменивались последними сплетнями. Они больше походили на статуи кентавров, чем на живых людей.

– Что происходит? – спросил я.

Джек Браун отправил Сэма Буревестника узнать соль проблемы и через минуту уже докладывал:

– Борис Магистр собрал всех учеников и учителей школы в актовом зале. Озвученная причина – предстоящий выпускной тест. Но вот уже три часа он читает лекцию обо всем на свете. Весь педагогический состав и ученики школы оказались в заложниках. Они не могут вырваться из актового зала. Как мы знаем, талант Магистра – прирожденный учитель. И этим талантом он умудряется сдерживать возмущение и недовольство остальных людей. Он полностью подчинил их своей воле. Лишь некоторым удалось бежать.

– Плаксе, – перебил Брауна догадкой Красавчег.

– Именно. И еще Сэм Вселенная куда-то пропал. В целом же ситуация стабильная. Правда, с четверть часа назад один из учителей вызвал скорую для себя и двух учеников. Причина госпитализации – крайнее истощение вследствие чрезмерной учебной нагрузки.

– Подбрось да выбрось, заучились до обморока. Надо срочно остановить Магистра, пока он нам всех детей не угробил, – заявил я.

– Что предлагаешь? – спросил Красавчег.

– Брать быка за рога, и грудью на амбразуру.

– Позвольте заметить, у нас тут нет амбразуры, и быков не водится. Можно, конечно, привезти с ближайшей фермы, но… – встрял в разговор Сэм Буревестник.

– Молчать! – приказал Джек Браун.

Буревестник умолк, но было видно, что он крайне недоволен таким положением дел.

– Приготовьте кареты скорой помощи. Пусть дежурят на крайний случай. Кентавров выставить по периметру актового зала. Внутрь пойду я один.

Красавчег хотел мне что-то возразить, но я не дал ему такой возможности.

– Если уж кто и сможет переболтать старика Магистра, то это я. Хорошо бы Тони Палача подключить.

– Он на ответственном задании. Блокирует все попытки Зифа Вертолета и Арти Смельчака совершить дерзкий побег из полицейского участка, – доложил Джек Браун.

– А без него обойтись не могут? – уточнил Красавчег.

– Боюсь, что нет. Вертолету удалось уже уговорить каменные стены расступиться, когда вмешался Палач и блокировал его таланты. Так что, если хватка ослабнет, Конюшня обрушится, что нежелательно, – ответил Джек Браун.

– Тогда выхода нет. Я иду один.

В кармане зазвонил телефон. Я достал трубку и увидел на экране имя входящего вызова. Меня искала Карма. Нашлась все-таки. Решила выйти из подполья. Я не стал афишировать эту новость, поднял руку, показывая, что звонок очень важен, и отошел в сторону, где нам никто не мог помешать.

– Слушаю внимательно, – сказал я, приняв вызов.

– Крейн, слава богу, я дозвонилась. Мне очень нужна твоя помощь, – послышался встревоженный голос Кармы.

– Ты куда пропала? И о чем ты думала, когда позволила Мотыльку сбежать из Дома Покоя?

– Ты уже и об этом знаешь, преподобный? – удивилась она. – Что ж, тем лучше. Я все объясню, когда будет поспокойнее. Сейчас нет времени. Мы с Ритой вышли на след маньяка-душителя. Я знаю, кто он и где сейчас находится. Надо брать мерзавца с поличным, пока он себе новую жертву не нашел.

– Карма, дорогая, ты доктор, а поиск маньяков, душителей и прочих отщепенцев – дело полиции. Ты занимаешься не своим делом.

– Сейчас это не важно. Когда я осматривала тело первой жертвы, я заметила одну особенность. Она четко указывала на возможного преступника. Вас никого не было. Времени в обрез. Я пыталась связаться с Красавчегом, но не получилось. Тогда я решила действовать сама.

– И первым делом ты похитила Мотылька?

– Она нужна мне для того, чтобы нейтрализовать душителя. И у меня не было другого выхода.

– Карма, Рита Мотылек очень опасна, – попытался я воззвать к голосу разума.

– Последние несколько недель я занималась изучением ее дела. Дом Покоя находится под моим медицинским контролем после того, как Катя Кондуктор ушла на пенсию. И я нашла способ научить Риту управлять своим талантом. И отличать реальную опасность от мнимой. У нас мало времени. Приезжайте срочно. Я жду вас в Песках.

– Ты не представляешь, что творится в городе. Постараемся приехать как можно скорее. Тут у нас Борю Магистра заклинило.

– Я очень четко представляю себе, что происходит в городе. Напротив меня в парке Мореплавателей метаморфы устроили нудистский пляж. А это, я тебе скажу, отвратное зрелище.

Карма разорвала соединение, и я остался наедине со своей фантазией. Признаться честно, голые метаморфы меня совсем не вдохновляли.

– Что у нас опять стряслось? – спросил встревоженный Красавчег.

– Карма нашлась, – ответил я.

– Хоть что-то радостное, – оценил Ник.

– И метаморфы устроили день всеобщего заголения.

– Вот же черт!

* * *

Не знаю, что нашло на Бориса Магистра, но выглядел он неважнецки. С кафедры, как какой-то профсоюзный агитатор, он увлеченно докладывал о зарождении вселенной. При этом рассказывал все известные теории. Начал, как потом рассказали очевидцы, с капустного происхождения, теории аиста, но когда я переступил порог актового зала, он уже перешел к теории Большого взрыва. Осунувшееся лицо, усы повисли помидорными плетями, глаза глубоко запали, руки мелко подрагивали, словно в похмельном приступе, но ничто не могло удержать учителя от исполнения его великой миссии – учить.

Аудитория выглядела ничуть не лучше. За три с лишним часа Магистр успел утомить самых отчаянных заучек. Люди грезили, как они вырвутся из лектория и расползутся по домам зализывать душевные раны, но не могли сдвинуться с места. Когда я вошел, Магистр посмотрел на меня с такой болью. Его глаза молили о пощаде. Он верил, что я спасу его и смогу прекратить педагогический кошмар, разворачивающийся у всех на глазах.