Осторожно повернувшись, пластун поглядел на Тигра, потом снял с камня руку, торопливо зашарил на груди. Чертыхаясь, Эрик попятился — он уже был сыт этими мешочками по горло. Но тут вторая рука пластуна сорвалась со стены, он тяжело обрушился вниз — почти плашмя. И сейчас же снова взвился в воздух, подброшенный гулким взрывом. Приблизившись, Эрик перевернул болотника на спину и присвистнул: вся грудь разворочена — вот так мешочек!..

Однако теперь плоскотелый болотник лежал, странно выгнувшись, — как будто ему мешал горб. Аккуратным пинком Тигр вернул труп в прежнюю позицию и ногой же отбросил с его спины накидку. Между лопатками пластуна крепился небольшой баллон — это чтобы на высоте не задохнуться, страхуются на манер Олта?.. Заинтересовавшись, Эрик протянул руку к баллону.

— Осторожней с этой штуковиной, — предупредил знакомый голос. — Может рвануть.

Юноша вздрогнул и выпрямился.

— Разорви тебя Ветер, Горн! — воскликнул он. — Ты возникаешь не хуже пластунов.

— Что, оценил их? — Гигант хохотнул и бережно опустил на камень связку из трех баллонов. — Умеют ребята — даже я сверху разглядел не всех.

Наклонясь над одним из тел, он вдруг тихонько свистнул. Пластун неожиданно ожил и попытался воткнуть свою перчатку-кинжал Горну в бок. Со смешком отмахнувшись от удара, гигант вздернул болотника за шиворот, точно нашкодившего котенка.

— Этого я брал ощупью — отсюда промашка, — объяснил Эрик. — Сейчас исправлю.

Он снова достал меч.

— Брось, — сказал Горн. — Какой от него теперь вред?

— Ну не отпускать же кожедера?

— Что — кожа!.. Вы вон других тела лишаете.

— А на что тебе тело без кожи?

— Чтобы умереть — хотя бы.

Гигант произнес несколько фраз на шипящем, булькающем языке — после паузы болотник односложно ответил. Предварительно разоружив, Горн выпихнул его из расщелины, затем снял с трупа баллон, присоединив к своей связке, и молча устремился по отвесу обратно — к уютному балкончику, совершенно неприметному снизу. Торопясь, Эрик последовал за ним.

Сражение на дороге уже прекратилось — во всяком случае, на время. Болотники снова отступили в туман, а огры выстроились в два прежних несокрушимых ряда, готовые отражать атаку за атакой.

— Сейчас я их удивлю, — произнес Горн и чудовищным взмахом зашвырнул баллоны далеко за оборонительные рубежи Львов. Ударившись о землю, баллоны с грохотом взорвались, вздуваясь в громадное огненное облако. Огры попятились, прикрываясь щитами, — даже отсюда Эрик ощутил лицом жар. Набирая скорость, облако покатилось вниз по дороге, испаряя туман и гоня перед собой стаю быстрых белесых фигур.

— Им конец? — спросил Эрик с надеждой.

— Вряд ли — уж улепетывать они умеют. Я даже не думаю, что они отступят надолго: залижут ожоги и придумают новую пакость, еще гадостней этой. А Тор — лопух. Понадеялся на Сверхщит и забыл обо всем, если и знал. Прошлое не вернуть, сколько ни старайся, — но попробуй ему это доказать!.. Проще убить.

— И все же ты ему помог.

— Плевать бы мне на них, если б не Нора, — огрызнулся Горн. — Старый пень, припомню я ему это!..

— Не понимаю тебя, старина, — пожал плечами Тигр. — Разве Тор уже не волен распоряжаться собственным потомством?

— Дурак ты, Эрик, — устало сказал гигант. — Мусор у тебя в голове, и никаким ветром его не вымести.

— Хватит, Горн!.. Не можешь объяснить — лучше молчи.

— Как это объяснишь, Эрик, дружище? Нет хуже рабства добровольного, потому что тогда это зовется верностью — традициям, роду, императору, государству… И проще умереть, чем освободиться.

— Так что же, ты отрицаешь верность вообще?

— Есть только долг, малыш, — перед собой и перед людьми. Перед всеми разумными, а не отдельной стаей. По-моему, этого достаточно. И хватит об этом!..

Горн отвернулся и посмотрел вниз, на перестраивающихся в колонну Львов. И в самом деле, делать здесь больше было нечего. Скорым шагом колонна втянулась в Гору.

— Пойдем и мы, — сказал гигант. — Надо перехватить их на перекрестке.

Едва сдерживая нетерпение, Горн следовал поверху за отрядом Тора, ходкой рысцой углублявшимся в Крепость, и старался не думать о еде. Однако есть хотелось невыносимо — до пронзительной, вгрызавшейся в нутро боли и кружения в голове. С ужасом Горн сознавал, что даже человечина больше не вызывает в нем отвращение, а трупы пластунов вспоминались сейчас с сожалением, словно брошенная добыча. «Проклятие, что же со мной происходит! В кого я превращаюсь?..»

Одновременно он до судорог желал Нору, будто не был с нею год. Подружку он угадал сразу, еще не разглядев толком, — Горна словно разрядом тряхнуло, когда в ровных Львиных шеренгах он увидел несколько ладных женских фигур. И среди них без колебаний выделил одну. Когда строй огров сцепился с болотниками, гигант с трудом удержал себя, чтобы не вмешаться и не порубить в кашу всех, кто смеет угрожать его Норе, а заодно не надавать оплеух старому идиоту Тору. А теперь девочка бежала в колонне Львов, всего несколькими локтями ниже Горна, и он даже не смел ее окликнуть.

Эти два зверя — голод и вожделение — были слишком сильны для него, и в любой миг Горн мог сорваться снова — как тогда, возле ложного ВК. Кровавым туманом затянет все вокруг, и смертельная ярость захлестнет мозг, сметая мысли, подавляя прочие чувства…

А отряд Львов продолжал свой ритмичный бег, следом за неутомимым старцем Тором, и казалось, конца этому не будет. Но с каждой минутой Горну становилось труднее держать себя в узде.

На очередном перекрестке Тор наконец притормозил, бросив через плечо пару коротких распоряжений, и колонна разделилась: половину воинов увела за собой Нора, остальные последовали за Тором дальше. Не колеблясь, Горн выбрал Главу. От девушки сейчас лучше держаться подальше, иначе он ни за что не ручается. Пусть уж за Норой проследит Эрик. Встречаемся здесь же, через час. Не заблудишься?..

Горн побежал следом за отрядом Тора, гадая: сказал ли он это Эрику или только собирался. Оглянувшись, напарника не увидел, — значит, тот все понял верно? Духи, как же трудно стало соображать!..

Завернув за угол, Горн круто затормозил. Локтях в двадцати перед ним стоял человек и смотрел вниз, на мерно топающих Львов. Незнакомец был громаден, чудовищные мускулы распирали латы, к предплечьям крепились массивные клинки. Странные доспехи — ничего похожего Горн прежде не видел.

Чужак вдруг вскинул голову — быстро, слишком быстро! — и уставился на Горна. Лицо казалось высеченным из камня — бестрепетное, неумолимое, с угрюмо полыхающими глазами. Кого-то он напоминал Горну, но вот кого?

Незнакомец двинулся на Горна, и тот завороженно наблюдал, с какой легкостью ступают по прутьям его огромные ноги. Мечей великан не обнажил, однако в намерениях его сомневаться не приходилось: железные перчатки чужака оканчивались устрашающими когтями и уже нацеливались на жертву. За кого бы он ни принимал Горна, но тот ему мешал — стало быть, подлежал уничтожению.