Он отвернулся от нее и стал через головы фареров говорить с народом Ирнана. Его громкий голос разносился по всей площади.

— Эй вы, ирнанцы, смотрите и учитесь! — Он снова повернулся к Геррит и жезлом указал на Старка. — Кого ты видишь здесь, дочь Геррит?

— Я вижу Темного Человека.

— Темного Человека из пророчества матери?

— Да.

«Отлично, — подумал Старк. — Что еще она может сказать?..»

— Темного Человека, связанного и беспомощного, ждущего смерти? — Мордах рассмеялся с чувством превосходства. — Но он ничего не сможет уничтожить. Ты признаешь это, женщина? Ты признаешь, что твоя мать солгала?

— Нет.

— Тогда ты не мудрее, чем твоя мать, и не можешь предсказывать судьбу. Вы слышите, ирнанцы?

Вновь его слова разнеслись над площадью. А туда, куда они не могли долететь, их доносили языки людей.

— Ваше пророчество лживо, ваша Мудрая женщина — обманщица, ваш Темный Человек — шарлатан!

Одним быстрым движением он сорвал мантию и Корону Судьбы с Геррит…

Удивление, изумление, гнев — все это Старк услышал сквозь восхищенный рев фареров. Халк, Ярод и другие ирнанцы на помосте рванулись, чтобы убить Мордаха. Но цепи крепко держали их.

Только Геррит оставалась абсолютно спокойной, словно ожидала этого. Она была совершенно нагая — теплая бронза под лучами рыжего солнца. У нее были густые золотистые волосы, спадающие на плечи и спину. Тело ее было сильное, прямое и гордое. Его как будто не касались похотливые взгляды толпы. Нагота считалась обычным делом на Скэйте, и на это мало кто обращал внимание, но здесь было совсем другое. Мордах обнажил не просто тело — он обнажил душу Геррит.

Он швырнул мантию в толпу, и жадные руки схватили ее и разорвали в клочья. Корону Мордах раздавил ногой, а желтые обломки презрительно пнул.

— Вот твои мантия и Корона! — сказал он, — В Ирнане нет больше Мудрой женщины.

Казалось, она и этого ожидала. Ее глаза хранили холодный и мрачный блеск.

— А тебе, Мордах, больше не придется грабить Ирнан! — Она не просто говорила, она изрекала пророчество, и Старк содрогнулся от этой интонации. — Корона пришла с нами из древнего Ирнана. Она прошла через Великое Переселение и Века Восстановления. Теперь ты уничтожил ее, и история Ирнана закончилась…

Мордах пожал плечами и коротко бросил:

— Свяжите ее!

Но прежде чем солдаты успели приблизиться к ней, она подняла руки и крикнула своим необычно звонким голосом:

— Ирнан умер! Вы должны уйти и построить новый город в новом мире!

Затем она отдала себя в руки солдат и позволила им связать себя.

— Не уходите сразу, люди Ирнана, останьтесь ненадолго и посмотрите, как умрет Темный Человек! — крикнул Мордах.

Раскаты хохота прокатились по толпе.

— Да, останьтесь! — издевательски кричали фареры. — Не уходите от нас. Подождите хотя бы, пока за вами придет корабль!

Ярод, привязанный к столбу, запрокинул голову и испустил дикий хриплый вопль:

— Поднимайтесь, ирнанцы! Поднимайтесь и разорвите их! Где ваше мужество, вы, ирнанские мужчины!

Безумие посетило его. Безумие, которое рождает героев и убивает простых людей.

Мордах поднял руку. Один из извандинцев приблизился к нему и после поданного ему знака коротким равнодушным ударом вонзил свое копье в грудь Ярода. Чистый и безжалостный удар, отметил про себя Старк, хотя думал, что Мордах предпочтет что-нибудь более изощренное. Ярод умолк и беспомощно повис на ремнях.

— Обрежь ремни, — приказал Мордах. — Сбрось его в толпу.

Дикие женщины с гор начали петь леденящую кровь мелодию, воздев руки к солнцу.

В воздух полетела рыжая голова Ярода. Старк предпочел не смотреть, что случилось дальше, но его слух и звуки на площади рассказали ему обо всем.

Старк поднял глаза на стены Ирнана, на окна и крыши домов. Боковым зрением он увидел, что Геррит уже привязана к столбу, у которого только что стоял Ярод.

Рядом с собой он услышал всхлипывания Халка.

Мордах и другие Бендсмены собрались в кучку и обсуждали дальнейшие действия. Многие ирнанцы начали расходиться. Они натягивали плащи на голову, как бы не в силах выносить происходящее, и исчезали в узких боковых улочках, отходящих от площади.

— Итак, они покидают нас, — сказала Геррит.

Старк взглянул на нее. Она смотрела на него. Ее глаза были цвета бронзы — глаза, полные печали.

— Кажется, Мордах прав. Все пророчества Геррит рождены ее желаниями, а не истинным предвидением. Ты умрешь ни за что, и это очень печально…

Она покачала головой. Золотистые волосы перекинулись через плечо, и одна золотая прядь легла на грудь. Она рассматривала его: рост и мышцы, структуру лицевых костей, форму носа, выражение глаз. Она была полна сожаления и сочувствия.

— Печально, — вновь сказала она. — Мне очень жаль. Зачем ты пришел сюда?

— Искал Антона.

Она казалась очень удивленной.

— Но…

— Но это же сказала и Геррит, не так ли? Так что, может быть…

Она хотела заговорить, но он предупредил ее о молчании. Бендсмены все еще совещались. Солдаты вернулись на свои места, презрительно гладя на толпу, которая кричала, свистела, завывала по-звериному. Старк снова поднял глаза на окна.

Может, ему кажется?..

В окнах больше не было зрителей. Они были пусты, ставни приоткрыты так, чтобы из комнат можно было видеть площадь, но чтобы сами комнаты при этом не просматривались. На крышах все еще был народ, но уже не так много. Между трубами и слуховыми окнами происходили подозрительные перемещения. Старк глубоко вздохнул и позволил себе обрести надежду.

Подошел Мордах и встал перед ним.

— Ну, — спросил он, — как же собирается умереть Темный Человек? Может быть, мне отдать его маленьким Сестрам Солнца? Или позволить моим фарерам поиграть с ним? А может, содрать с тебя кожу? — Кончик его жезла пробежал по телу Старка. — Конечно, не сразу. И кому же мы доверим содрать кожу с нашего Темного Человека? Извандинцам? Нет, это не их дело. — Он посмотрел на старейшин ирнанцев, согнувшихся под тяжестью цепей. — Вот кто это сделает. Они хотели оставить нас без людей, они впали в грех жадности и эгоизма. Темный Человек — их символ. Пусть они и сдирают с него кожу!

Мордах снял кинжал с пояса и вложил его в руку седобородого. Тот взглянул на него со злобой и бросил кинжал.

— У тебя нет выбора. У тебя два пути: полоска его кожи или жизнь.

— Я готов умереть, — сказал седобородый.

— Как хочешь, — сказал Мордах и повернулся к ближайшему солдату.