Трудно поверить, но для расследования «Ленинградского дела» в аппарате партии было создано следственное подразделение, и даже в Матросской Тишине был выделен… партийный изолятор! Вёл дело Г. М. Маленков. Так что НКВД к этому делу не только не имело отношения, оно к нему не было допущено.

Информацию об «опасном» совещании руководства МВД в 1953 году доложили партийным боссам. В частности, Хрущёву донес его человек – генерал… Строкач. Эта фигура ухитрилась снискать искреннюю ненависть как западноукраинских бандеровцев, так и, как ни странно, пограничников. Ему принадлежала во время войны идея направить в немецкий тыл «пограничные полки» (те самые, «бериевские»), которые в открытом бою были немедленно уничтожены немцами. Погибли тысячи лучших людей.

Информация о возможном государственном контроле над партийной верхушкой вызвало единодушную реакцию. Как происходило дело, трудно сказать точно. Но в обвинительном заключении по делу Берия говорилось конкретно: «попытка поставить МВД над Партией». Хрущёв поклялся перед ЦК, что контроля со стороны МВД не будет. И он выполнил партийную клятву.

К 1953 году, после убийства Берия, относятся и серьёзные решения, регламентирующие деятельность правоохранительных структур. С тех пор при поступлении на работу сотрудники «органов» ставились в известность, что лица на освобождённых партийных должностях для них недоступны. Их нельзя вербовать, за ними нельзя следить.

Как опасная ересь рассматривалось даже принятое по инициативе Берии решение Президиума ЦК от 9 мая «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников». Этим решением отменялась существовавшая со времен Октябрьской революции практика использования портретов членов партийного руководства на праздничных мероприятиях.

В дневнике 3 мая 1953 года Берия с удивлением записал:

«Люди у нас терпеливые, а думать умеют. Ты ему дело покажи, а мы ему речи суем. И усугубляем, портреты в руки суем, носи! Зачем? Стою на трибуне, внизу несут сотню Лаврентиев, сотню Георгиев, сотню Мыкыт. Я говорю Георгию: «Ты один Маленков, зачем тебе еще сотня». Пожимает плечами…»

Опережая события, скажем, что решение Президиума ЦК «о портретах на демонстрациях» было тоже отменено почти сразу после убийства Лаврентия Павловича. И понесли по праздниками и даже в будни сотни, тысячи «Мыкыт», «дорогих Леонидов Ильичей» и «Михал Сергеичей»…

Берия был хорошо знаком с «профессионализмом» Молотова, поэтому взял на себя часть груза проблем МИДа. В частности, «германский вопрос».

На Пленуме ЦК КПСС, который проходил со 2 по 7 июля 1953 г., через неделю после «ареста» Берия, выступил Маленков с рассказами о том, какой Берия негодяй, а потом сообщил о «фактах» его «преступлений»: «На прошлой неделе Берия пришел ко мне с предложением предпринять шаги к нормализации отношений с Югославией. Я заявил ему, что надо этот вопрос обсудить в ЦК. И мы решили, что надо установить с Югославией такие же отношения, как и с другими буржуазными государствами: послы, обмен телеграммами, деловые встречи и прочее».

Оказывается, «преступление» Берия соответствовало внешнеполитическому курсу государства и закончилось установлением дипломатических отношений с Югославией. Так в чем его вина? Но Маленков продолжает: «Или другой факт. В правительстве обсуждался германский вопрос. Речь шла о серьезном неблагополучии в положении ГДР. Мы все пришли к заключению, что в результате неправильной политики в ГДР наделали много ошибок, среди немецкого населения имеет место недовольство, что особенно ярко выразилось в том, что население из Восточной Германии стало бежать в Западную Германию. За последний период, примерно за 2 года, в Западную Германию убежало около 500 тыс. человек. Мы объяснили нашим немецким друзьям, и они вполне согласились с этим, что нельзя в современных международных условиях проводить курс на форсированное строительство социализма в ГДР… Надо сказать, что Берия при обсуждении германского вопроса предлагал не поправить курс, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию… этот факт характеризует его как буржуазного перерожденца».

Вы поняли, о чем речь? «Мы», то есть, Маленков и компания, наделали ошибок, а Берия предлагал для их исправления рассмотреть возможность изменения курса. Так кого надо арестовать?! (Александр Олрайт)

27 мая 1953 года на заседании Президиума Совмина СССР был обсужден вопрос о положении в ГДР. Его участники получили подготовленный Берией проект постановления, в котором констатировалось, что «основной причиной неблагополучного положения в ГДР является ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма…». В связи с этим предлагалось «отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР и создания колхозов в деревне», «пересмотреть проведенные в последнее время правительством ГДР мероприятия по вытеснению и ограничению капиталистических элементов в промышленности, в торговле и сельском хозяйстве, имея ввиду отменить в основном эти мероприятия». Проект был завизирован основными политическими фигурами – Маленковым, Хрущевым, Булганиным.

Однако Молотов категорически не согласился с позицией Берии, считая, что критики заслуживает не «курс на строительство социализма», а «форсирование социалистического строительства». В ходе заседания, неожиданно для Берии и Маленкова, министра иностранных дел поддержали Хрущев, Булганин и Микоян. Предсовмина с министром внутренних дел остались в меньшинстве и были вынуждены отступить.

Джузеппе Боффа – итальянский историк, один из самых авторитетных специалистов по истории стран Восточной Европы, анализируя послевоенную геополитическую ситуацию и неизменные столкновения интересов Запада и Востока, писал: «Наиболее конкретное предложение Сталин сформулировал в 1952 г., когда проекты перевооружения Западной Германии были уточнены в связи с образованием Европейского оборонительного сообщества. Москва предложила объединить страну путем свободных выборов под четырехсторонним контролем, вывести все оккупационные войска и даже упразднить Германскую Демократическую Республику в обмен на гарантию, что единая Германия не будет входить ни в одну военную коалицию».

Видя настрой партийной верхушки по вопросу объединения Германии, но, похоже, не понимая истоков неприятия сталинского проекта, Берия, не оглядываясь на фигуры из Президиума ЦК, на октябрьском Пленуме вычищенные Сталиным, использовал возможности подчиненной ему внешней разведки. Он планировал привлечь к организации зондажа федерального канцлера ФРГ Конрада Аденауэра советского нелегала Грегулевича и актрису Ольгу Чехову. В Германию с этой целью в июне прибыла начальник немецкого отдела внешней разведки полковник Зоя Рыбкина. Встреча с Ольгой Чеховой состоялась 26 июня, но на следующий день, в связи с событиями в Москве, Рыбкиной пришлось прервать операцию и вернуться в Москву.

Берия надеялся ускорить экономическое развитие СССР с помощью объединенной Германии. Повторимся: не секрет, что проблема привлечения западной помощи волновала советское руководство еще в конце войны, когда на повестку дня стала выдвигаться задача восстановления отечественной экономики. Приход к власти Трумэна лишил Кремль надежды на американскую помощь. Финансовые средства от либеральных еврейских кругов Запада, ради чего СССР и поддержал, в том числе военно-технически (через Чехословакию), создание государства Израиль в Палестине (в пику Великобритании), тоже не оправдались. Вариант с созданием еврейского государства на советской территории (в Крыму) также отпал.