а лицо покалывало от жара пламени, хотя внутри все еще царил холод. «Почему он не мерзнет в одних джинсах?»

Николас подошел к шкафу и вернулся с мужской фланелевой рубашкой и полотенцем. Он снова ничего не сказал, когда сдвинул одеяло и натянул на меня огромную рубашку. Мои руки потонули в рукавах, и он улыбнулся, закатывая ткань до запястий. Затем снова укутал меня в одеяло и устроился позади, а я оказалась сидящей между его ног лицом к огню.

Я прикрыла глаза, когда он начал бережно просушивать мои волосы полотенцем. Грудь сдавило от нахлынувших эмоций, когда я наконец-то осознала, что Николас рядом, что мы вместе и в безопасности.

– Когда я увидел, как виверн уносит тебя, подумал, что потерял тебя, – хрипло признался он, не переставая вытирать мои волосы. – А потом я увидел тебя лежащей в снегу.

– Как ты меня нашел? – задыхаясь, спросила я.

– Я убил остальных вампиров и направился в ту сторону, куда полетел виверн. Я могу преодолеть большое расстояние пешком, но здесь сотни квадратных километров леса, а он не оставил ни следа. Лишь по чистой случайности я нашел место, где он приземлился у реки. Сломанные ветки и следы на снегу подсказали мне, каким путем вы шли.

Я смотрела на пламя, стараясь не думать о том, что произошло бы, не найди он меня в тот момент.

– Что насчет остальных? Думаешь, они в порядке?

– Да, – не колеблясь ответил он. – Половина вампиров последовала за тобой. С оставшимися Крис и другие воины справятся без труда. Уверен, он уже связался с Вестхорном, и Тристан направил половину крепости на наши поиски.

Я подумала об Эмме, об ужасе в ее глазах, когда она просила меня не позволять вампирам снова забрать ее.

– Я обещала защитить Эмму, а в итоге бросила ее там.

– Ты ее не бросила, тебя забрали. Эмма поймет. – Николас начал растирать мне полотенцем голову, и я вздохнула, прижавшись к его груди. Порыв ветра сотряс хижину, напомнив мне, насколько мы были отдалены ото всех в уединении леса.

– Думаешь, тут мы в безопасности?

– Думаю, нам не о чем волноваться. Если вампиры выжили и каким-то образом сумели отыскать нас, им не удастся пройти мимо виверна. – Как будто услышав наши слова, Алекс прошелся по крыше, давая знать, что он рядом.

Николас отбросил полотенце на пол.

– Как ты себя чувствуешь?

Я не знала, спрашивает ли он о моем физическом или эмоциональном состоянии, но не могла ответить ни на один из них. Мое тело согрелось, но внутри меня зияла какая-то пустота, от которой разрывалось сердце. На протяжении всей жизни сила была частью меня, и без нее я чувствовала себя потерянной.

– Один из вампиров выстрелил в меня дротиком, и теперь я не могу использовать силу, – тихо произнесла я.

Николас напрягся.

– Что ты имеешь в виду? Она исчезла?

– Она по-прежнему во мне, но я не могу прикоснуться к ней, использовать ее. Что, если…

Он обхватил меня руками.

– Мы свяжемся с Элдеорином, когда вернемся домой. Возможно, этот препарат как-то влияет на магию фейри, и он знает, что делать.

Эти слова вселили в меня надежду. Николас был прав. Элдеорин очень могущественный целитель и давно живет на свете. Если кто и мог меня вылечить, так это он.

– Я думала, он тебе не нравится.

– Ради тебя я готов потерпеть. – Он прижался губами к местечку под ухом, и мое нутро сделало кувырок, когда жар совершенно иного рода наполнил тело. Внезапно я ясно осознала то, что теплое мужское тело прижимается к моему, а я обнажена под одеялом.

Николас отпустил меня и поднялся на ноги, оставив меня в нервозном возбуждении. Он пошевелил в камине огонь и подкинул дров, а затем подошел к одной из кроватей. Когда он снова посмотрел на меня, низ моего живота приятно потянуло, а взгляд привлекли языки пламени, играющие на его твердом животе, и тонкая полоска волос, сбегающая от пупка и исчезающая под поясом джинсов. Я сухо сглотнула, забыв, как дышать.

Николас стащил с кровати матрас и положил его на пол возле меня. Открыв сундук, он достал еще несколько одеял и подушку.

– Здесь теплее, – сказал Николас быстро расстилая постель на полу. Закончив, он приподнял один уголок одеяла в молчаливом приглашении.

Я изумленно уставилась на узкий матрас и представила нас, делящих его на двоих, и мой пульс бешено заколотился. Мои руки дрожали, когда я сбросила с плеч одеяло и скользнула на импровизированное ложе. Я молча наблюдала, как он подошел к двери и выглянул наружу. Затем снова запер ее и погасил фонарь, после чего вернулся и сел на пол рядом со мной. Разочарование укололо меня в грудь.

– Тебе не холодно? – спросила его.

Николас улыбнулся и подоткнул одеяло под мой подбородок.

– Мой Мори согревает меня.

– Ох. Я просто…

Его рука замерла на моем плече.

– Что?

Я прикусила губу, собираясь с духом.

– Мы можем разделить постель.

Огонь полыхнул в его глазах, заставив мое сердце бешено биться.

– Мои джинсы вымокли.

– Ты мог бы… – я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, – снять их.

Слова повисли в воздухе между нами, и на моих щеках разлился румянец. Губы Николаса слегка приоткрылись, глаза потемнели.

– Ты уверена?

– Да. – Какая-то часть меня была напугана, но я была уверена, как никогда раньше.

Его взгляд задержался на мне, и это были самые долгие секунды в моей жизни, прежде чем он медленно поднялся на ноги и скинул ботинки. Когда Николас потянулся к пуговице на джинсах, мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, и я отвела взгляд в сторону, уставившись на пламя в камине. Каждый звук в комнате неожиданно усилился: треск расстегивающейся молнии, шорох одежды, тихий шлепок мокрых джинсов о пол.

Прохладный воздух коснулся моей кожи, когда Николас приподнял одеяла и скользнул под них. От его тела исходил жар, как от печи, когда он лег на бок рядом со мной. Его голая нога дотронулась до моей, и прямо к низу моему живота устремилось тепло.

– Сара, – тихо позвал он.

– Да.

Николас рукой обхватил мой подбородок и повернул лицом к себе. Я увидела огонь, отразившийся в его глазах, прежде чем он склонил голову и поцеловал меня с такой нежностью, что у меня едва не разорвалось сердце. Его мягкие губы исследовали мою кожу и чувствительное местечко под ухом.

Он поднял голову.

– Быть воином – это все, что я когда-либо знал, все, чего когда-либо хотел. Думал, что мне больше ничего не нужно. А