— Да мне, в общем, все равно. Все мои платья давно вышли из моды.

— Леди Рочфорд!

Мария повернулась на окликнувший ее голос. Она никак не могла привыкнуть к новому титулу.

— Леди Рочфорд, к вам посетительница, которая настаивает, чтобы вы ее приняли. — Гонец был из новых слуг, которых предоставили Анне, и Мария даже не помнила, как его зовут.

— И кто же эта посетительница, сэр?

— Некая мадам Кэри, миледи. Она духовная особа, вся в сером[124].

— Это Элеонора, сестра Вилла, — вслух произнесла Мария. Нэнси вместе с гонцом смотрели с удивлением на ее озабоченное лицо. — Я встречусь с этой дамой сейчас же. Будьте любезны показать мне дорогу.

Когда Мария вошла в маленькую комнату, Элеонора встала со своего места. Они сухо обнялись и отодвинулись друг от друга на несколько шагов.

— Садитесь, Элеонора. Не ожидала вас здесь увидеть.

— Теперь, как я поняла, вас следует именовать леди Рочфорд, — растягивая слова, проговорила Элеонора. — Король в очередной раз приблизил к трону всю вашу семью. Отец ваш стал графом Уилтширским и лордом-хранителем печати. А сестра, говорят, получила титул маркиза Пембрука[125] с правом первенства над всеми прочими титулованными особами Англии. Буллены по-прежнему удачливы и… благословенны.

«Что ж тебе не сказали те, кто просвещал, что мы теперь стали Болейнами?» — подумала Мария, но вслух сказала: — Пожалуйста, сестра, садитесь. Очень любезно, что вы по пути не затруднились заехать ко мне.

— Я приехала специально повидаться с вами, леди Рочфорд. Возможно, вы думали, что больше не увидите меня после смерти несчастного Вилла, но теперь все наши фамильные земли утрачены, и я хочу вас о чем-то попросить.

— Стало быть, вам известно и то, что мой сын также потерял свое наследство. В известном смысле земли остались в нашей семье: после смерти Вилла Его величество передал их моему брату и сестре. Но усадьба в Плэши перешла к Томасу Кромвелю, новому королевскому советнику. А опекунство над моим сыном… — здесь голос ее задрожал, но она твердо посмотрела в ясные серые глаза Элеоноры: —…перешло к моей сестре до достижения им совершеннолетия[126]. Так что, уж извините, Элеонора, но если вам нужны деньги, то у меня, поверьте, совсем нет средств, ни копейки[127].

— Я бы ни за что этому не поверила. Но ведь семья, отец — они что, не помогают вам? Значит, вы уже потеряли всякое влияние на короля? Знаете, а Вилл предвидел, что когда-нибудь так и случится. Если бы он сегодня был с нами, он и сам бы добился милостей Его величества.

Марии очень хотелось нанести ответный удар этой женщине, которую она уж никогда не ожидала встретить, но Мария сдержалась. Из уважения к памяти Вилла, который в бреду, на пороге смерти, все звал эту женщину — единственную, кого любил, — она прикусит язык.

— Услуга, о которой я прошу, не связана с деньгами, леди Рочфорд. Уже много лет я монашествую и утратила интерес к мирским благам. Мой девиз — semper transit gloria mundi[128]; я следую ему с тех пор, как семья Кэри лишилась Дарема и всего связанного с ним.

— Тогда какой же помощи вы ждете от меня?

— В моем монастыре, госпожа, происходит борьба, очень важная. Я долго трудилась над тем, чтобы сделаться настоятельницей Уилтона — ведь вы, кажется, ни разу не гостили там у меня вместе с Виллом. Вы были слишком заняты при дворе.

— Я никогда не бывала в Уилтоне, сестра.

— Вилл хорошо понимал всю важность и влияние Уилтонского монастыря в наших краях, да и монастырь богатый — священными реликвиями и мощами, я хочу сказать. Вилл не мог вам об этом не рассказывать.

— Рассказывал.

— Скоро должно последовать новое назначение — старая настоятельница при смерти, а вместо нее должны назначить меня. Я знаю, что пред лицом Господа это место мое по праву!

— И вы хотели, чтобы я попросила короля помочь вам? Простите, Элеонора, но он больше не удостаивает меня бесед. Вот как обстоят дела. Вам придется поверить мне.

— Ах, я верю вам. Да только у вас остались такие связи! Не вы, так ваша сестра может попросить его. Люди говорят, она получает все, чего только ни пожелает.

— Да, наряды и дворцы, но в дела политические и церковные она не вмешивается.

— А вот Вилл говорил, что она ненавидит кардинала Уолси — с тех пор как тот забрал у нее любимого. Это, знаете ли, должно привлечь ее внимание к моему делу. Великий кардинал Уолси выдвинул в противовес мне свою кандидатку[129]. Не то чтобы он знал обо мне, просто эта кандидатка из его любимого Солсберийского аббатства. Ей до Уилтона и дела нет, и ее назначение будет так несправедливо! Ради памяти Вилла, ради детей Кэри — пообещайте, что вы мне поможете! — Длинные тонкие пальцы расправили на коленях серое монашеское одеяние. — Кроме того, леди Рочфорд, я слышала, что леди Анна, маркиз Пембрук, все же занимается делами политики, да и король неизменно оказывает ей высокие милости. Так вы поможете мне?

— Все, что в моих силах, Элеонора, — это попросить сестру. Что решит она или Его величество — этого мне знать не дано. Что смогу, то сделаю.

Элеонора Кэри вздохнула с видимым облегчением.

— Это будет неоценимая помощь в правом деле, уверяю вас. Я знала, что недаром стану мерзнуть в дороге.

— Вы переночуете в Уайтхолле? Думаю, об этом договориться будет несложно.

— Нет-нет, этого я не хочу. Я давно уже отвыкла от мирского окружения. Остановлюсь у сестер в аббатстве близ Вестминстера и сразу поспешу назад, в Уилтон.