— Нам с Марией будет очень не хватать вас, милорд, — мягко вставила леди Элизабет, — как и нашей малютке Кэтрин, которая, похоже, очень к вам привязалась. В первые дни, когда вы спали из-за большой потери крови, мне пришлось немало потрудиться, чтобы удержать ее и не позволить беспокоить вас. Я очень надеюсь скоро увидеть вас снова. Я уважаю честных людей, служат ли они при королевском дворе или нет.

Стафф склонился к ней и поцеловал руку.

— Обещаю, что вы увидите меня, миледи, — должно быть, здесь, поскольку ко двору вы не поедете.

— Да уж, не при дворе, если только не случится нежданно чего-то очень важного, а я молюсь, чтобы ничего такого не случилось. Жизнь всей семьи Буллен уже и без того осложнилась до крайности. Вам здесь всегда рады. Ведь правда, Мария?

— Правда, матушка. Конечно же. И Стаффу это известно.

— Ну, тогда я надеюсь, что он станет учитывать это в дальнейшем, — сказала седовласая дама, вставая со скамьи. За ней следом поднялись и Мария со Стаффом. — Пожалуйста, не допустите, чтобы острый язычок Анны отвратил вас от нее, милорд, — продолжала леди Буллен. — Ей очень нужны друзья, потребуется и ласковое внимание сестры, хотя мне будет очень грустно расставаться с Марией, когда ей придется возвращаться ко двору.

Она улыбнулась дочери, и глаза Марии наполнились слезами. Матушка, Кэтрин, Гевер — и Стафф, который так нравится им всем, — настоящий рай земной! Но Стаффу скоро надо уезжать.

— Я буду грустить без тебя, — сказала она, когда матушка ушла, а они стояли, разделенные узкой полоской зелени. На его загорелом лице заблестели в улыбке белые зубы, а глаза потемнели от удовольствия.

— Но я ведь пробуду здесь целый день и еще полдня, девочка, — посмотрим, что мы с тобой успеем за это время.

В обещанные Стаффом полтора дня время летело для Марии так, как еще никогда в жизни. Раны на груди и плече затягивались довольно быстро, ел он за двух здоровых, вернулась и его жизнерадостность. Еще в первый солнечный день, когда Стафф отделался от бесконечных расспросов Анны, Мария вместе с малюткой Кэтрин повели его на экскурсию по Геверу, показали покои и парадный двор замка, парк, фруктовые сады, луга, даже церковь св. Павла на опушке леса, к которой вела извилистая тропинка.

Вечером, после ужина, они все сели в светлице, почти как одна счастливая семья, беседовали, играли в глик. Анна добилась того, чтобы ее партнером был Стафф, да и карта ей шла неизменно. Однако она рано удалилась: чтобы сохранить красоту, надо рано ложиться. Вскоре и леди Буллен с улыбкой пожелала им доброй ночи.

Стафф с Марией минуту сидели за опустевшим большим дубовым столом, с удовольствием вдыхая напоенный ароматами августовский воздух. Стафф по своему обыкновению внимательно рассматривал Марию, не шевелясь, только вздымалась и опадала его широкая грудь, все еще забинтованная под рубашкой с развязанным воротом.

— Плачу пенни, если скажешь, о чем думаешь, Стафф.

— Не вижу смысла, девочка, продавать свои мысли за какой-то медяк, когда их столь высоко ценит леди Анна. Я бы еще подумал, впрочем, если бы ты предложила один сладкий поцелуй — мне их в последнее время так хочется, а они стали большой редкостью.

— Идет! — Она почувствовала, словно бабочка затрепетала крылышками у нее в животе.

— Тогда подойди и расплатись. Вы же не думаете, леди Мария, что беспомощный инвалид станет гоняться за вами по всей комнате.

В голосе Стаффа звучали привычные шутливые нотки, но он не улыбался. Мария поразилась тому, как он преобразился: ведь всего несколько минут назад, за картами, это был учтивый, непринужденно беседующий джентльмен.

Она отставила стул и подошла к нему. Стафф сидел, изрядно отодвинувшись от стола, но длинные руки позволяли ему легко перебирать карты. Он поднял голову, во внимательных глазах отражалось пламя горевшей на столе лампы. Мария наклонилась поближе к нему, ее дыхание вырывалось сквозь полуоткрытые нежные губы, которые через миг встретились с его губами. Губы Стаффа тут же приоткрылись, прильнули к ее устам, вобрали их в себя. Поцелуй закончился. В остальном Стафф к ней и пальцем не прикоснулся. Неужто он и впрямь не уверен в том, как она воспримет это — после той ночи в Банстеде, когда она воспротивилась близости с ним? Она хотела распрямиться, но Стафф здоровой рукой удержал ее.

— Поцелуй меня еще. У меня есть две мысли, которые, полагаю, тебе понравятся.

В колеблющемся пламени лампы их глаза встретились. Марией овладело желание, она уперлась руками в подлокотники кресла и потянулась поцеловать его еще раз.

Внутренний голос произнес: «Ты снова по уши влюблена в него. Снова — после того как Вилл умер в Гемптоне. Ты любила его, когда он спас тебя, когда вы были в Банстеде, когда оказались здесь, в Гевере, и любишь в эту самую минуту». Ей нечем стало дышать — близость Стаффа пьянила ее.

— Ты… я… — забормотала она, оторвавшись от его губ. Ей вовсе не хотелось, чтобы он видел, какую власть имеет над ней до сих пор. — Я просто боялась задеть повязку и причинить вам боль, милорд, — выговорила она, запинаясь.

После поцелуев Стафф казался невозмутимым, но на губах опять играла знакомая озорная улыбка. Мария выпрямилась и немного отошла, обогнув угол стола.

— Ты так и не поделился со мной теми двумя мыслями, за которые я заплатила, — возмутилась она.

— Одна состоит в том, что я все еще желаю твоей любви, желаю, чтобы ты была моей.

— Понятно, — сказала Мария, но отступила еще дальше вдоль стола. Стафф наконец встал и подошел к ней. Положил одну руку ей на плечо, повернул к себе.

— Не становись заносчивой и капризной, как твоя младшая сестрица, — проговорил он.

— Нет, просто мне нужно время, чтобы разобраться во всем по порядку.

— Чудесно! Только когда все будет сказано и сделано, я собираюсь принять участие в этом разборе. И не напрягайся так, словно я собираюсь взять тебя прямо здесь, на этом мягком кресле. Держу пари, твоя матушка и строгий воробышек — гувернантка — не одобрят поведения лорда Стаффорда, если застанут нас, хотя сестру, подозреваю, весьма заинтересовало бы, как это делается.

Мария улыбнулась и положила голову ему на здоровое плечо.

— Я понимаю, что время уже позднее, — продолжал Стафф спокойным тихим голосом, — а мы оба изрядно утомлены, но мне не хочется, чтобы этот день заканчивался: ведь тогда до моего отъезда останется всего лишь еще один.

— Знаю, Стафф, милый. — Голос Марии, прижавшейся лицом к его рубашке, прозвучал глухо.

— Тогда пойдем погуляем вдоль стен, совсем недолго. А выйдем черным ходом, через огород. — Его теплые пальцы переплелись с пальцами Марии, и она охотно подчинилась.

Кухня была погружена в полумрак, камин зиял темной раскрытой пастью, в которой не светился ни единый уголек, — вечер был теплый. Где-то рядом зашевелился пес, тихонько зарычал и уступил дорогу. Дверь, выходящая на огород, была распахнута настежь, и вместе с ночным воздухом внутрь вливались пьянящие ароматы разнообразных трав. Мария сразу почувствовала сквозь тонкие туфельки мокрую траву с ее невыразимо богатыми запахами.