– Выдумал. Но если ты хочешь представить мне какие-то доказательства – хоть самые ничтожные, – что не убивала Батурского, я с удовольствием тебя выслушаю. Давай, лапочка, докажи мне, что не всадила в него пулю, не взяла из открытого сейфа деньги…

– Я бы не вложила пистолет в его левую руку!

– Когда впервые убиваешь человека, еще и не так может заклинить! – воскликнул безжалостный Пряжников.

– Но ведь Костя признался, что это он убил!

– Вот и приехали, моя ты логичная, к самому началу! Он признался только потому, что я загнал его в угол и добил фальшивым свидетельством несуществующей глазастой Алисы.

– Ты прав. Да, как бы я доказала свою невиновность? Наверное, никак. Спас меня от тюрьмы!

– Если бы я мог спасти тебя и от болезни!

– Ты не Бог. А всего лишь мой любимый Пряжников. Я только не понимаю…

– Что ты не понимаешь?

– Батурский собирался отдать Косте такую сумму денег… Киллер обошелся бы в десять, не знаю, двадцать раз дешевле…

– Ты, должно быть, регулярная зрительница вечерних теленовостей?

– Конечно. А что?

– Каждый вечер на тебя вываливают сообщения о заказных убийствах, авиакатастрофах, столкновениях автомобилей, наводнениях, терактах, подложенных бомбах, изрешеченных автоматными очередями бизнесменах, взорванных джипах, ты видишь оторванные конечности, лужи крови, изуродованные тела, искромсанную человеческую плоть, и вот ты уже думаешь, что проще заказать убийство, распорядиться чьей-то жизнью, чем решить дело бескровным путем. Не знаю, я не общался с Батурским, ты с ним общалась. Наверное, он был нормальным человеком. Нормальным в том смысле, что картинки вечерних теленовостей вызывали у него то, что и должны вызвать подобные зрелища у здорового человека, не психа и не некрофила, – рвотный рефлекс. И Батурскому, наверное, было легче проститься с «дипломатом», напичканным деньгами, чем предположить, что по его заказу кого-то лишат жизни.

– Да, действительно. А тебе не кажется, что, поймав Костю, ты одновременно выпустил из капкана другого зверя, более крупного – Куницына.

– Нет, не кажется. Я конфисковал все документы. Компромат, собранный капитаном с твоей помощью, хранится в надежном месте и ждет своего часа.

– Бедный Куницын!

– И вовсе не бедный! – ревниво заметил Андрей. – Все-таки ты к нему не равнодушна!

– Он мой первый мужчина, – сказала Дирли-Ду с грустью. И, заметив огненные всполохи в глазах сыщика, быстро добавила: – Но с тобой, любимый, никто, никто не сравнится! Ты самый бесподобный, красивый, сильный, смелый, чудесный! Великолепный!

– Я рад, что ты это понимаешь, – удовлетворенно кивнул Пряжников и заключил Дирли-Ду в объятия.