злился и уже не видел не то что кругов, а и самих мишеней из-за отчаянных слёз, застилавших глаза.

Наконец Ван Со отошёл по зову посыльного от короля. Воспользовавшись передышкой, Ын положил ненавистное оружие на стол и отёр рукавом влажное лицо, обижаясь на весь белый свет.

– Этот попробуй.

Ын, удивлённо моргая, поднял голову на Ван Ё, протягивающего ему лук. С чего бы вдруг такая доброта?

Он видел в прищуренных глазах третьего брата издёвку, чувствовал подвох, но не посмел не принять протянутое оружие, оказавшееся ощутимо увесистее прежнего.

Оглянувшись в поисках поддержки Ван Со, Ын заметил его закаменевшее лицо и взгляд, направленный в сторону. Видно, послание от короля было не из приятных. Стало быть, помощи ждать не приходилось.

Удручённо вздохнув, Ын взял со стола лежавшую с края стрелу и только потом сообразил, что схватил охотничью, с утяжелённым остриём, покрытым зазубринами. Попробуй такую спусти с тетивы, куда уж там попасть в цель!

Но Ван Ё смотрел так язвительно, что отступать было поздно.

Что произошло дальше, Ын так и не понял. То ли лук третьего принца оказался очень уж громоздким для него, то ли тетива слишком норовистой или надорванной, то ли его руки сильно дрожали. Положив стрелу на лук, он прицелился, выровнял дыхание, как учил его Ван Со, потянул на себя тетиву, стараясь удержать и лук, и хвост стрелы… Как вдруг его руку пронзила такая острая боль, что он выпустил оружие и взвыл, падая на колени.

Краем полыхающего болью сознания Ын уловил хохот удаляющегося третьего принца, а потом среди красных пятен перед его глазами возникло лицо Ван Со. Тот скользнул убийственным взглядом по старшему брату, присел рядом с Ыном и, не обращая внимания на шипение и стоны, взял его правую руку и осмотрел кисть, безжалостно пробежавшись по каждому пальцу изучающими поглаживаниями, местами придавливая суставы.

– Выбил, – уверенно подытожил он, глядя на стремительно отекающий большой палец, неестественно изогнувшийся вбок. – И как только умудрился!

В ответ Ын лишь дёрнулся и залился новым потоком слёз, поскольку действия Ван Со вызвали очередную вспышку боли, которая поднималась вверх по руке и уже прожигала плечо.

Ему было так плохо и обидно, что он почти перестал соображать.

– Так… – четвёртый принц огляделся, взял со стола короткую толстую стрелу и протянул её Ыну. – Возьми в зубы и сожми! Ну!

Десятый принц послушно взял стрелу и сунул её в рот.

Было страшно. Он понимал, что сейчас станет очень и очень больно, сильнее, чем прежде. Но ему так хотелось, чтобы его мучение поскорее закончилось, что ради этого был готов перетерпеть и худшее.

«Брат, пожалуйста, помоги мне, – мысленно взмолился он, забыв, что ещё совсем недавно боялся четвёртого принца как огня, а теперь видел в нём единственное скорое избавление от страданий. – Мне так больно! Так больно… Прекрати это, прошу тебя!»

– Терпи! – приказал Ван Со, будто прочитав его мысли, приподнял пострадавшую руку и одним точным движением резко потянул большой палец на себя. Сквозь собственный крик и ослепительную вспышку боли, опалившую всё его тело, Ын услышал противный щелчок, а потом увидел, как удовлетворённо кивает и улыбается четвёртый принц.

Неужели – всё?

Пока Ван Со приматывал ту самую короткую и толстую стрелу к его руке куском тетивы, пока с усилием разминал одеревеневшие в напряжении мышцы предплечья, Ын благодарно смотрел на него, чувствуя, как вместе со слезами словно высыхает, испаряясь, боль, а его прокушенные губы растягиваются в благодарной улыбке.

Он так ничего и не сказал, когда Ван Со поднял его на ноги и встряхнул, велев быстро идти к лекарю, приложить холод и беречь руку, но в голове у него звучало жалобно и как-то особенно по-детски: «Спасибо, братик! Спасибо!»

***

Может быть, ничего этого и не произошло бы, если б он не задержался в саду после разговора с Ён Хвой. Но его настолько сильно ударили её слова о том, что всё это время Хэ Су прятала Ына и Сун Док у себя в Дамивоне, что Ван Со, едва выйдя от сестры, просто не смог сделать ни шага и замер, привалившись плечом к засохшему платану.

Он хватал ртом воздух, опираясь на старое дерево, и силился осознать, принять тот факт, что Хэ Су не доверяет ему. Однако, как он ни старался, у него ничего не выходило.

Его сразила сама мысль о том, что Хэ Су не сказала ему об Ыне из опасения, что он убьёт родного брата. И при этом она знала о том, что Ван Со ищет десятого принца. Ищет, чтобы спасти его, а не покарать. Он же сам говорил ей об этом!

Выходит, Хэ Су не поверила ему и её слова были ложью? Выходит, и она, его последний луч света, не позволявший ему кануть во мрак, считает его не человеком, а охотничьим псом, способным лишь на травлю и убийство? И для неё, как и для всех, он всего лишь животное? Как же так…

Ван Со слепо огляделся вокруг, не зная, что ему сделать прежде: отыскать Хэ Су в тронном зале, чтобы посмотреть ей в глаза, или броситься в Дамивон, чтобы вытащить оттуда Ына и Сун Док, если они ещё там.

Он колебался, пытаясь побороть нахлынувшую дурноту, пока не услышал десятого принца.

– Брат! – где-то невдалеке отчаянно умолял Ван Ын. В его голосе звучали слёзы и безнадёжность. – Позволь нам уйти! Пожалуйста!

Этот крик сорвал Ван Со с места, как стрелу с тетивы.

Когда он влетел во внутренний двор Дамивона, первое, что выхватил его мечущийся взгляд, была Пак Сун Док. Дочь его наставника лежала без движения на дышащей пылью земле, а над ней на коленях склонился Ван Ын с торчащей из руки стрелой.

И Ван Со понял, что опоздал.

Вне себя от ярости, окатившей его кровавым потоком, он расшвырял воинов и встал, закрывая собой младшего брата и его жену от короля. Тот криво ухмылялся на верхней галерее с новой стрелой, нацеленной в рыдающего Ына, который обнимал Сун Док, бессвязно уговаривая её очнуться.

– Уйди, – бросил король, невозмутимо натягивая тетиву.

– Зачем заходить так далеко? – воспротивился Ван Со в попытке прекратить это безумие.

– Ради поддержания мира от предателей нужно избавляться, – спокойно пояснил Чонджон. – Отойди.

– Остановитесь!

Крик Ван Чжона, раздавшийся за спиной, бросил Ван Со навстречу атаковавшим его стражникам,