Не то чтобы меня напрягало чтение книг с планшета, но меня тревожат закулисные политические и экономические интриги и изменение восприятия времени, которые могут повлечь за собой массовое распространение электронных книг.

Вероятно, книги в электронном формате кое-что теряют – вряд ли они займут то же место в потоке человеческой жизни и мысли, которое занимала бумажная книга. Разрушим ли мы культуру ради сохранения или оцифровки книг – по-прежнему неизвестно.

Тем не менее я поражаюсь тому, что книгоиздатели не осознают эмоциональной значимости бумаги. В наш позолоченный век они все еще пытаются продавать книги как потребительский товар по цене, приемлемой для широких масс, и возможности развития бизнеса уплывают у них прямо из-под носа. До тех пор пока длится эпоха сирен, у нас будет лишь опустошенный рынок с ослабленным и оттого исчезающим средним классом. Чтобы выжить, книжный бизнес должен производить продукцию для верхушки – для богатых.

В музыкальном бизнесе верхние сегменты рынка принимают вид безумно дорогого оборудования для аудиофилов и лимитированных изданий на виниле запредельно высокого качества. В книжном бизнесе должны быть сверхлимитированные издания таких книг, как эта. Экземпляры, переписанные вручную монахами на бумагу ручной работы с использованием органических чернил, произведенных по стандартам этичной торговли, будут продаваться только в VIP-залах во время вечеринок, на которые почти невозможно попасть. Послушай-ка, издатель: вместе с этими строками ты публикуешь совет, который мог бы принести тебе целое состояние, но ты предпочтешь проигнорировать такую возможность пережить тяжелые времена.

Те, кто слишком молод, чтобы уловить аллюзию, тут же вспомнят комментарий одного из американских военных чинов в широко известном документальном фильме о войне во Вьетнаме, который называется «Сердца и мысли». Он тогда заявил, что чтобы спасти деревню, ее необходимо уничтожить.

Как будут выглядеть книги, когда Кремниевая долина возьмется за издательское дело? Вопрос по-прежнему открыт. И если бы я был уверен, что тот или иной сценарий действительно неизбежен, я бы не морочил себе голову понапрасну, пытаясь повлиять на ход событий. Я могу лишь запечатлеть на бумаге собственные мысли насчет того, что, на мой взгляд, случится с отраслью, если ничего не изменится. Мы кое-что узнали, наблюдая за тем, что произошло с музыкой, видео, фотографией и СМИ. Предлагаю вашему вниманию один из возможных вариантов развития событий (но далеко не единственный).

• Пропускных барьеров для начинающих авторов станет намного меньше; все, что нужно, – только написать чертову книгу, просто написать ее и выложить в сеть. Такая возможность появилась уже сейчас, но в будущем она будет еще доступнее. Привлекать «литературных негров» будет даже проще, чем теперь, их можно будет находить на краудсорсинговых платформах или вовсе заменить искусственным интеллектом. Сервис будет автоматически собирать восхитительные аннотации: «Книга, которую мы все так ждали!» С сетевым самиздатом будет еще меньше хлопот, чем сейчас. Самопровозглашенным авторам, возможно, придется доплачивать за публикации или просто смириться с пристальным вниманием шпионских сервисов и более назойливой рекламой.

• Численность издаваемых авторов вскоре практически сравнится с количеством читателей, готовых платить за их книги, как это случилось с музыкой.

• В результате появится несколько хороших книг от авторов, которые в противном случае так и остались бы неизвестными. Обычно такие книги становятся популярными в ходе быстрого роста рынка или при «стихийном появлении» нового способа презентации книг или устройства для чтения. Если какая-нибудь компания выпустит новую читалку, на какое-то время авторы книг, которые можно прочесть только при помощи данного устройства, получат преимущество. Таким образом, интересный автор, заявивший о себе в удачный момент, при случае сорвет большой куш в результате технологического перехода.

• Совокупный объем финансов, которые получают авторы, зарегистрированные в системе, уменьшится и составит лишь некоторую долю от сумм, которые они получали до появления цифровых сетей. Гонорары будут выплачивать за счет доходов от рекламы и платежей от читателей, связанных договорами и обязательствами с поставщиками книг и производителями устройств для чтения.

• Большинство писателей будут зарабатывать не на продажах своих произведений, а за счет окололитературной деятельности в режиме реального времени – давать выездные лекции, встречаться с читателями, оказывать консалтинговые услуги. В результате изменится демографический профиль авторского контингента. В рядах писателей будут преобладать бездетные молодые люди, располагающие внушительным пассивным доходом или выгодной должностью. Среди литераторов почти не останется независимых ученых, обремененных семьями.

• Многие писатели будут притворяться коммерчески успешными и вкладывать средства в подкрепление иллюзии. Большинство из них прибегнет к помощи родственников или наследства. Постепенно сформируется отдельная прослойка интеллектуальных плутократов.

• Читатели станут гражданами второго сорта с точки зрения экономики. (Вкратце повторю почему: покупая бумажную книгу, вы становитесь владельцем вещи, которую можно перепродать. Стоимость вещи при этом может увеличиться или уменьшиться. Когда читатель «покупает» электронную книгу, он всего-навсего заключает договор о предоставлении доступа, однако не приобретает капитала – ему нечего перепродать, у него нет товара, стоимость которого могла бы повыситься. Это противоречит всем принципам рыночной экономики[146]. Если владеть капиталом могут лишь отдельные привилегированные игроки, а все остальные могут только приобретать услуги, рынок рано или поздно начнет пожирать сам себя, пока не обратится в свою противоположность.)

• Книги будут интегрированы в сетевые приложения, видеоигры, виртуальные миры и прочие цифровые форматы, которым еще только предстоит завоевать популярность. Поначалу это принесет авторам солидный доход за счет новизны, прежде чем крупнейшие серверы приспособят новшество для своих нужд.

• Распределение показателей продаж книг будет еще более неравномерным, чем на традиционных рынках. Писательская элита будет крайне немногочисленна, а великое множество авторов будут писать только ради того, чтобы потешить свое тщеславие; лишь немногие удержатся где-то посередине.