Отец с оглушенным видом опустился обратно в кресло, словно его ноги подкосились. Может быть не я один когда-то считал, что наша семья лишь для вида. Возможно, моим родителям тоже нужно было дать уверенность, что они нужны мне.

Жаль, я не замечал этого раньше, погрязнув в саможалении. Но больше этого не повторится.

Не удержавшись, я снова потрепал пса по голове и вылетел в коридор.

Впрыгнув в кроссовки, в теории, оставленные мне для занятий спортом, я накинул на себя куртку, зажав блокнот в зубах.

— Я буду поздно сегодня, ужинайте без меня. До вечера, мама, папа, — крикнул я и скрылся за дверью, не дожидаясь ответа.

Выбросив блокнот в ближайшую урну, я помчался в колледж.

Я добежал до остановки, по дороге передумав ехать на автобусе, когда заметил знакомую фигуру.

— Алекс! Алекс, беги быстрее, а то уедет сейчас!

— Боже мой… — вырвалось у меня.

Замерев на пару мгновений, я бросился к этой чудесной женщине, которая стояла, поставив ногу на ступеньку автобуса, не давая ему уехать. Чтобы я не опоздал.

Она никогда не переставала заботиться обо мне, ни единой секунды моей жизни. Всегда незримо была рядом, поддерживая там, где не могли поддержать мои родители. Она была моей крестной феей. Моей второй матерью, любившей меня так же сильно, как и собственного сына.

Сорвавшись с места, я подбежал к ней, но вместо того, чтобы залезть в автобус, я подхватил ее на руки, отстранив от тут же рванувшего прочь транспорта, а когда она снова коснулась ногами земли, крепко обнял.

— Ох, Алекс, да что это с тобой сегодня? — засмеявшись, спросила она, но, не задумавшись, обняла меня в ответ.

И я почувствовал в ее объятиях грусть и легкую тоску, отдающую запахом лаванды. Эта невероятная женщина скучала по мне, но ни одним жестом никогда этого не показала. На мои глаза снова навернулись слезы, а сердце сжалось от нежности и благодарности, переполнявшей меня.

— Простите меня, Аманда, простите за всё, если я когда-то Вас обижал. А я обижал, знаю, не спорьте. Просто хочу сказать, что больше этого никогда не повторится, — я слегка отстранился, заглянув в ее всепонимающие глаза, и улыбнулся. — Вы не будете против, если я загляну сегодня вечером на ужин? Мы с Ричи могли бы даже что-нибудь приготовить для Вас?

Ее глаза неожиданно озарились, она за секунду словно помолодела на несколько лет. И пусть в ее глазах, как и в моих, заблестели слезы, но лицо озарила искренняя счастливая улыбка.

— Конечно, сынок, с радостью. Буду Вас ждать. Ой, что же, надо же тогда убраться, — сразу захлопотала она.

Я еще раз крепко обнял ее, оборвав бешеный поток слов, и, отстранившись, помчался дальше, махнув ей на прощание.

Я бежал по улицам, не останавливаясь, и память подкидывала воспоминания о том, как я ходил здесь на работу к Моргану, как в кафе по другой улице мы с Эмили пили кофе. А в кафе напротив мы пили с ней кофе, когда я сводил Моргана с ума. Вот по той дальней улице мы с Джеем бегали наперегонки, а еще чуть дальше обсуждали с Лолой прелести пирсинга.

Я всё это помнил. И я был рад этой памяти, я не хотел забывать ни минуты, ни секунды. Потому что вся боль, которую я пережил, страх, через который я прошел, дарили ощущение полета. Я был счастлив.

И как я мог не замечать этого раньше?

Но, пройдя через всё, что со мной было, побывав по ту сторону жизни, я наконец это понял. И я, не переставая, благодарил небо за подаренный шанс.

Заблудившись в своих мыслях, я налетел на кого-то. Вокруг разлетелась куча листочков, а я с удивлением уставился на женщину, сидевшую у моих ног.

— Извините меня, — тут же сказал я, подняв ее, и присел, собирая листы.

Она, улыбнувшись, сделала то же самое. Ее цветастое платье развевалось на ветру, и я подумал, как ее спасает от ветра эта легкая кофточка на плечах.

Вручив ей собранные листы, я стянул с себя куртку и накинул на ее плечи.

Она удивленно посмотрела на меня, но промолчала, только ее глаза блеснули за стеклами цветных очков.

— Спасибо большое! — радостно сказала она, и я улыбнулся.

— Пожалуйста!

И она рассмеялась, беззаботно, легко.

— А ты молодец. Многие бы ответили: «Не за что».

Я только пожал плечами.

— Вы меня поблагодарили, и я ответил благодарностью. Берегите себя и одевайтесь теплее. Всего доброго!

Я махнул ей рукой и побежал дальше.

А женщина еще долго с улыбкой смотрела мне вслед слегка задумчивым взглядом.

— Надо же. Как разноцветный карандаш в упаковке с простыми. Надеюсь, его глаза и дальше будут так светиться, как сейчас, — тихо сказала она пролетавшему мимо ветру.

Он что-то ответил ей, и она, кивнув своим мыслям, пошла дальше.

***

Я влетел в колледж, почти выбив дверь. Коридоры кишели студентами, то тут, то там слышались привычные разговоры о преподавателях, о парах, о не сделанных рефератах.

Я окинул взглядом всех ребят и улыбнулся. Как здорово было видеть эту простую жизнь. Как было здорово знать, что она у меня такая же простая.

Но в данный момент меня не волновали ребята. Меня интересовал один конкретный человек.

Промчавшись по коридору, едва не уронив пару людей, я взлетел по лестнице на третий этаж, где у нашей группы должна была быть лекция. Удивительно, что я помнил это, а с другой стороны, я ведь вчера изучал расписание, верно?

Меня словно вело шестое чувство, и оно не ошиблось. Открыв дверь, я сразу же увидел вдали знакомую фигуру и, не задумавшись, рванул к ней. В ушах яро свистел ветер, улыбка сползала на скулы от скорости, с которой я бежал. Трое парней, идущих впереди, быстро приближались.

— Ричи!!! — заорал я во всю мощь легких.

Кажется, весь колледж содрогнулся. По крайней мере, два парня точно вздрогнули. А мой друг лишь спокойно обернулся, чтобы в следующий момент упасть на пол вместе со мной.

Я замер на долгую минуту, стараясь перевести дыхание, Ричи молча похлопывал меня по плечу. Приподнявшись, я заглянул в его глаза, ловя за коричневой линзой знакомые голубые всполохи, и неожиданно рассмеялся. Ричи подхватил мой смех.

Мы валялись посреди коридора юридического колледжа под недоуменными взглядами одногруппников и смеялись. Смеялись так легко, так звонко и чисто, словно снова были пятилетними детьми, играющими в песочнице.

— Я тут подумал… — всё еще посмеиваясь, протянул я, — а не сходить ли нам в