НОСИК. Конечно. Они же сирийцы.

ВЕДУЩАЯ. Ну они же люди.

НОСИК. Нет, они сирийцы.

ВЕДУЩАЯ. То есть сирийцы — не люди?

НОСИК. В смысле? Они представляют опасность для Израиля.

ВЕДУЩАЯ. Ну какую опасность несут женщины, дети и старики?

НОСИК. Женщины? Они рожают сирийских солдат. Если их разбомбят, они не будут рожать сирийских солдат. И слава богу.

Этот экстравагантный диалог, расползшийся по множеству ресурсов не с самой лучшей репутацией (и поэтому я воздержусь от прямых ссылок), «выпилили» с cайта самой радиостанции настолько быстро, что на сей раз оказалась бессильна даже безотказная «Машина времени». Но она сохранила комментарии под удалённым транскриптом. В том числе такой, от некоего fogger_al:

Я лично против, когда думают одно, а говорят совсем другое. Сейчас Носик сказал то, что думает. Для меня это в сто раз интереснее, чем если бы он говорил в формулировках Сергея Лаврова, в стиле обтекаемого откровенного дипломатического вранья. Такого добра везде завались. Откровенность намного ценнее. Я всегда был за то, чтоб не запрещали обсуждать фашизм, сионизм, антисемитизм, ИГИЛ. Всё это интересно: кто и как рассуждает, почему это так, что с этим делать. Мысль, загнанная в подполье, опаснее.[484]

Отметим аргументы против сложившегося расширительного правоприменения 282 главы: мысль, загнанная в подполье, ещё опаснее!

О том, что «Столичное управление Следственного комитета России начало проверку на экстремизм публикации блогера и медиаменеджера Антона Носика», РБК стало известно уже 6 октября[485]; но сведения о возбуждении СКР уголовного дела просочились[486] в прессу лишь 16 февраля следующего, 2016 года, а обвинение последовало лишь 26 апреля, после нескольких лингвистических экспертиз. О чём сам Антон оповестил читателей своего блога с полным спокойствием:

26 апреля мне будет предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды в отношении национально-территориальной группы „сирийцы“». То есть из подозреваемого я превращусь в обвиняемого, и буду в этом качестве допрошен. Потом я дам подписку о невыезде, и на этом, скорее всего, следственные действия в отношении меня будут закончены. Я отправлюсь заниматься своими делами — растить сына, вести блог, преподавать в Ситиклассе и МГУ, бороться с новыми законами против НКО, учить итальянский, поправлять здоровье и радоваться жизни — а сторона обвинения займётся подготовкой материалов для передачи в суд. Моя защита, в свою очередь, попытается осложнить эту задачу. Такова программа всех заинтересованных сторон до лета. А дальше либо начнётся, либо не начнётся судебная мутотень.[487]

Далее он сожалеет, что заставил столько хороших людей за себя тревожиться, и уверяет — переживать не из-за чего: это не чья-то личная месть и не заказ «с самого верха» (в этом случае процесс предъявления обвинения занял бы не полгода, а полдня), а обычный рутинный процесс. К нему даже не приходят в шесть утра спиливать дверь болгаркой и не выносят оргтехнику. А вместо этого следователь проявляет готовность переносить «свидания», чтобы подследственный мог слетать в очередную Венецию или Барселону.

Антон прямо успокаивает своих читателей — ничего страшного! И одновременно твёрдо заявляет: никуда я не уеду!

О свободе

Я не готов прожить остаток жизни на положении беглеца, скрывающегося от уголовной ответственности по 282-й статье УК РФ. Было бы слишком много чести тем, кто последние 15 лет строчит на меня доносы в разные органы и инстанции. Я живу свою жизнь так, как считаю нужным, — без оглядки на всех стукачей, палачей и вертухаев, которым это может не нравиться. У меня есть блог, в котором я пишу то, что думаю, и публично выражаю свои мысли так, как считаю правильным. А людей, считающих, что меня за это нужно убить или посадить, я вертел угадайте на чём.

Возможно, у этой свободы есть своя цена. Возможно, мне придётся заплатить эту цену. Среди моих друзей и знакомых есть люди, которые уже заплатили, — а тоже ведь могли б вовремя сбежать. Но я уважаю их выбор. И много лет, глядя на эти примеры, я спрашивал себя, как поступил бы я сам, оказавшись на их месте, — когда угроза репрессий уже озвучена, но ещё не материализовалась. Ответы в голову приходили самые разные, но с одним общим выводом: в своей единственной жизни я не готов жертвовать свободой ради безопасности. И не готов совершить — даже во имя той самой безопасности — никакого поступка, после которого перестал бы уважать себя.

«Nur der verdient sich Freiheit wie das Leben, der täglich sie erobern muß»[488], — говаривал Фауст в известной трагедии, и ключевое слово тут täglich.

Стук в дверь может раздаться в любой день. И нужно просто быть к нему готовым. Täglich, как учил классик.

Я — готов.

26 мая Носик выложил снимок первого листа уголовного дела, с которым он начал знакомиться. Там на расстоянии трёх строк друг от друга «место совершения преступления» названо «социальной сетью „Lifejournal“», а вот адрес ставшего предметом обвинения поста указан как livejournal.com/2854350. Такого адреса, понятное дело, просто не существует, но не могла же старший лейтенант юстиции Ю. В. Иванова в рапорте на имя и.о. руководителя Главного следственного управления Следственного комитета РФ по городу Москве генерал-майор юстиции А. А. Дрыманова употребить слов dolboeb!

Публичное рассмотрение дела в зале суда началось, по многозначительному совпадению, в день пятидесятилетия Антона Борисовича Носика — 4 июля 2016 года.

Предварительное заседание прошло «на ура», — отрапортовал Антон, и не упустил случая подколоть технологически отсталых судейских: — В зале судебных заседаний снимать и фотографировать нельзя было, так что фото, которое вы видите, я честно-благородно удалил по требованию судебной охраны. Но облачные технологии — такая неприятная вещь, что по возвращении домой фото уже ждало меня на жёстком диске компьютера.[489]

Но дальше процесс пошёл не так весело, как хотелось бы горячим сторонникам Антона. 15 августа «Медуза»[490] передавала из зала суда:

Судья Евгений Найдёнов посвятил заседание 15 августа выступлению двух свидетелей обвинения. Первым в зал зашёл Илья Ремесло, юрист и публицист МИА «Россия сегодня». Именно по его заявлению Следственный комитет возбудил уголовное дело против Носика <…> Согласно обвинительному заключению, которое зачитала прокурор Екатерина Фролова, эксперты пришли к выводу, что текст поста «содержит лингвистические и психологические признаки возбуждения ненависти… в отношении группы лиц „сирийцы“, выделяемой по национально-территориальному признаку». Носик своей вины не