Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подбросят обязательно по сто рублей на каждого.
— Да, сегодня ты явно не в духе.
— Было бы удивительно, будь иначе.
— Ладно, скажи, открывая чемоданчик, не допускал, что «Иуда» мог зарядить его чем-нибудь?
— Нет. Какой ему сейчас резон чего-то взрывать, он же знал, что дочь будет рядом.
— Логично. Только могут возникнуть вопросы, а не много ли денег ты ей дал.
— Не я, а отец, — заметил Эди. — К тому же Маликов согласился с тем, что сберкнижку можно будет ей отдать.
— Если там не будет запредельной суммы.
— Вообще-то будь она плохой девочкой, то завладела бы всеми, да впридачу и другим содержанием чемоданчика. И потому мой тебе вопрос: а не кажется ли тебе, дорогой Артем, что не о том говорим?
— Кажется. Но такие вопросы могут возникнуть у того же Бузуритова, и ты должен будешь на них отвечать.
— Если надо, отвечу, но ты-то хоть не доставай меня, товарищ экзаменатор, — холодно заметил Эди. — Лучше давай обсудим, как дальше быть с Еленой. В ходе беседы выяснилось, что вокруг нее идет какая-то возня со стороны хозяев «Иуды». На днях к ней умело подвязался в ухажеры сын известного нам Сафинского и все делает, чтобы ее охмурить и попасть в квартиру.
— Вот это новость! — воскликнул Артем.
— Но, слава богу, она не в восторге от него, да и я, как друг отца, рекомендовал быть осторожней с новым знакомым, что ею воспринято адекватно, — пояснил Эди.
— Думаешь, они что-то хотят в квартире найти?
— Найти или зачистить. Может быть, имели информацию о чемоданчике. Одним словом, предлагаю поручить нашим спецам на всякий случай обследовать ее повторно.
— Так ее и так вывернули наизнанку.
— А сейчас, на мой взгляд, надо бы поставить перед ними одну задачу — найти возможный тайник.
— Ты думаешь, «Иуда» скрыл от нас его наличие? Ведь он же знает, чем это ему грозит!
— Он человек, которому свойственны слабости. Плюс к этому и шпион, не потерявший надежды уйти от наказания и вернуться.
— Я думал, что ты ему окончательно поверил.
— Верю очевидным делам, но возня Сафинских вокруг его квартиры насторожила.
— Хорошо, пошарим, но девочку отвлечь тебе придется.
— Отвлеку, я обещал ей сходить вместе в театр.
— Легко с тобой работать, Эди, — тепло произнес Артем и бросил взгляд на часы.
— Тебе пора? — спросил Эди.
— Нам обоим пора, — уточнил Артем.
— Хорошо, но каждый добирается самостоятельно.
— Принимается, просьба не задерживаться.
— Душ и пеший путь с проверкой.
— Договорились. А кто чемоданчик принесет?
— Ты же за ним приехал и, наверно, не один?! — улыбнулся Эди. — Не забудь только ключик.
Закрыв за Артемом дверь, Эди принял душ и, завернувшись в мягкое банное полотенце, прилег на кровать, чтобы хоть немного отдохнуть до предстоящего непростого разговора с Бузуритовым. Что он будет именно таким, он не сомневался. Но, неожиданно вспомнив о совещании у зампредседателя накануне своего вылета в Минск и слова, сказанные им при его завершении, он резко встал и, глядя в зеркало на свое отображение, иронично произнес:
— Как же, майор, ты мог забыть, ведь он в присутствии начглавка потребовал от тебя по прибытии в Москву доложиться ему лично. Нехорошо, уже почти целые сутки здесь, а указание большого начальника не выполняешь. Ну-ка быстро собирайся и двигай к нему.
После чего, не мешкая одевшись, отправился на Лубянку.
В приемной зампредседателя, к его радости, кроме дежурного офицера, никого не было. После того как Эди объяснил причины своего прихода, дежурный бросил взгляд на лежащий перед ним лист контроля поручений своего руководителя и тут же доложил о посетителе.
Через десять минут Эди вызвали в кабинет зампредседателя. Как только за ним закрылась дверь, он в установленном порядке доложился о своем прибытии.
— Проходи, майор, проходи, — предложил зампредседателя, поднимаясь ему навстречу и энергично пожимая руку. — Молодец, что не забыл за трудными делами о моем требовании. Мне Маликов все уши прожужжал о твоих подвигах. Ну-ка расскажи сам, как все было.
Эди коротко доложил о проведенной работе, выделив главные моменты, позволяющие решить задачу продвижения к противнику, дезинформации и нейтрализации преступных связей шпиона. При этом не стал акцентировать внимание собеседника на своих действиях, все больше говоря об общем успехе, достигнутом в процессе разработки шпиона.
Зампредседателя выслушал его доклад, периодически кивая в знак одобрения, и, когда он закончил говорить, спросил:
— А видишь ли ты перспективу использования «Иуды» против разведцентра, когда завершится операция с дезой? Ведь он будет осужден как минимум по двум статьям.
— Мы имеем его шифры, выходы на представляющие контрразведывательный интерес связи, взяли под контроль «окно» на Запад, перевербованного агента, который пользуется доверием у своих теперь уже бывших хозяев. Полагаю, что все это может позволить нам спланировать и провести хорошую работу против натовцев.
— Да, разработка и перевербовка шпиона была осуществлена мастерски, в лучших традициях советской контрразведки. Мне доставило удовольствие прочитать, как ты его раскладывал, но об этом поговорим позже, когда закончится вся операция. А сейчас скажи-ка: не создалось ли у тебя впечатление, что он пытается играть с нами?
— Товарищ генерал, до конца доверять «Иуде» никто не собирается. Но в нынешней ситуации ему просто некуда деваться, так как в камере и в последующих беседах он сдал столько, что обратного хода у него просто нет. К тому же серьезнейшим аргументом в дальнейшей работе с ним является его дочь.
В этой связи Эди в нескольких словах поведал о своей встрече с Еленой и чемоданчике, а также о вручении ей по согласованию с Маликовым сберкнижки с двадцатью пятью тысячами рублей.
— Правильно рассуждаешь и поступаешь, майор. То, что он любит дочь, я тоже усмотрел в сводках. Но имей в виду, что самым веским аргументом в его сотрудничестве с нами будет, если натовцы поверят в нашу «лапшу». А над вариантами дальнейшего использования «Иуды» надо будет еще поразмышлять. Вот так, майор. Или у тебя на этот счет есть свои соображения?
— Согласен, товарищ генерал, — коротко ответил Эди.
— Ну если ты согласен, — улыбнулся он, — то скажу, что мне уже доложили о готовности пленки, и теперь слово за тобой. Так что действуй и, пожалуйста, очень аккуратно, этот Моисеенко посложнее «Иуды». Но и ты не новогодний подарок, я убедился в этом. Главное, не сомневайся, ты во всем прав, потому что воюешь за свою родину. И за твоей спиной стоим мы, готовые в любой момент поддержать тебя. Думаю, у тебя все получится. Я просто уверен в этом. А ты? — спросил он, сделав акцент на последнем слове.