— Правда, что? — спросил Эди, улыбнувшись.

— А то, что он слишком настойчив в желании стать незаменимым в нашей семье, своими предложениями привезти продукты, навестить дома. Мне это не нравится.

— Он знает, что вы одна? — спросил Эди, будучи уже уверенным в том, что аспирант является сыном того самого Сафинского, к которому ему рекомендовал обратиться «Иуда».

— Я ему об этом не говорила.

— В любом случае его надо аккуратно остепенить и держать, как говорится, на почтительном расстоянии, — посоветовал Эди, предположив, что аспирант ищет возможность проникнуть в квартиру. И это родило в голове Эди рой вопросов и мыслей: «Для чего он рвется в квартиру? Может быть, они знают о чемоданчике или допускают, что «Иуда» хранит здесь шифры, шпионскую аппаратуру?.. Вполне возможно. Но в таком случае они поставили перед ним задачу заполучить их через Елену. А может, в квартире имеется тайник, о котором «Иуда» не сообщил? Вроде нет ему резона скрытничать, если практически все уже сдал и согласился работать с нами, рассчитывая на послабление наказания. Это нелогично. В таком случае остается полагать, что его хозяева пытаются зачистить квартиру от возможных следов его сотрудничества с ними. Следовательно, необходимо продолжить наблюдение за Еленой и квартирой, а также дополнительно тщательно обследовать».

— Спасибо, вы как мой папа. Он тоже такой серьезный и строгий.

— Елена, ваш папа очень за вас волнуется. Вернувшись в Минск, я расскажу ему, какая у него самостоятельная дочь. Интерес же к вашему новому знакомому проявляю, чтобы понять, что он за человек.

Александр попросил меня побеспокоиться о вас. Но только не говорите Даниилу о том, что имеете информацию о минских делах отца. Это так, на всякий случай.

— Хорошо, не буду, если так надо, — с металлом в голосе сказала Елена, а потом, будто что-то вспомнив, резко встала и вышла из комнаты, но быстро вернулась, держа в руках письмо отца. И, смущенно взглянув на Эди, попросила его показать паспорт.

— Все правильно, Елена, это надо было сделать с самого начала, — ответил Эди, протягивая ей паспорт.

— Я хотела, но… — не договорила она, листая его страницы.

— Понимаю… — теперь уже не договорил Эди, чтобы не возвращать ее к пережитому эпизоду.

— Папа пишет, чтобы я вам чемоданчик передала. Если хотите, можем сейчас за ним пойти, — произнесла она, возвращая ему паспорт.

— Если не устали, можно и сейчас, — согласился Эди, обратив внимание на то, что Елена сказала «пойти».

— Хорошо, только узнаю, дома ли Катя, — заметила она поднимаясь, чтобы идти в коридор, где находился телефон.

— Если не возражаете, я тем временем досмотрю коллекцию гербов.

— Пожалуйста, — согласилась Елена.

Вернувшись после звонка, она сообщила, что Катя дома и ждет.

Через полчаса они были в ее квартире. Не успели они толком и присесть, как Елена объяснила подруге причину их прихода.

Катя без всяких расспросов достала из стоящего здесь же в комнате видавшего виды комода небольших размеров кожаный чемоданчик и передала его Елене со словами: «Я о нем уже забыла».

Затем присела с ней рядом на диван и, стрельнув глазами в сторону Эди, шепотом спросила:

— Это он?

— Нет, это друг папы, — так же тихо ответила Елена, бросив взгляд на Эди, как бы желая убедиться, что тот не услышал вопроса подруги.

— Познакомь, я люблю крепких мужиков.

— Кать, отстань, не к месту ты все это.

— Глупости говоришь, это всегда к месту, — хихикнула та и добавила: — Или тебе такая корова самой нужна? Помнишь, как мужик на базаре буренушку продавал?

Эди, имеющий хороший слух, конечно, слышал, о чем говорили подруги, и чуть было не улыбнулся, когда услышал фразу о корове из одноименной сказки Михалкова.

«Надо будет Артему рассказать об этом и вместе с ним посмеяться, как меня с коровой сравнили», — решил Эди, продолжая прислушиваться к шепоту подруг.

— Не дури, ты же меня знаешь, и вообще нам надо идти.

— Может, чайком угостить? А то раз-два и ушли.

— Кать, в другой раз, сейчас нет времени.

— Понимаю, понимаю, я тоже не тратила бы попусту время на всякие там другие дела, если под боком такой бугайчик оказался.

— Ты что, с ума сошла? Давай проводи нас, — так же тихо сказала Елена, и направилась к выходу, бросив Эди: — Уходим.

— Ребята, заходите в другой раз, я вас кофе со сливками угощу, — широко улыбаясь, промолвила Катя.

— Спасибо, Кать, обязательно зайдем, — ответила Елена уже с лестничной площадки.

На выходе из подъезда она вручила Эди чемоданчик.

— Забирайте, папа пишет, что его надо вам отдать.

— Я знаю, он еще говорил, что ключик от него находится у вас.

— Наверно, в шкатулке, придем, посмотрю. Вы же зайдете, ведь чемоданчик надо вскрывать при мне?

— Если угостите кофе со сливками, — пошутил Эди, улыбнувшись.

— Вы жалеете, что не остались у Кати? — неожиданно резко спросила она, вскинув брови.

— Нет, просто хотел отвлечь вас от грустных мыслей, — ответил Эди, сделав вид, что не заметил ее реакции на свои слова.

— В таком случае угощу вас отменным кофе, а вы расскажете мне о папе.

— Хорошо, — тепло произнес Эди. И всю дорогу рассказывал ей, как они с Александром коротали время в камере, о своих с ним интеллектуальных беседах и чудачествах Слюнявого, что несколько раз вызвало у нее что-то наподобие смеха.

По прибытии в квартиру Елена, как и предполагала, отыскала ключик в шкатулке и сразу передала его Эди со словами:

— Вы займитесь чемоданчиком, а я приготовлю кофе.

— Для этого мне нужна отвертка, она в слесарном наборе, что на шкафу в прихожей.

— О-хо, папа рассказал вам даже, где и что лежит? В таком случае возьмите сами, — порекомендовала она, направляясь на кухню.

Эди без труда отыскал отвертку и быстро вернулся в гостиную. При этом отметил для себя, что Елена не интересуется содержимым чемоданчика, хотя в письме указано, чтобы она забрала из него свою вещичку.

Как и подсказывал Александр, он отвинтил четыре шурупа под металлической окантовкой, а затем, несколько поднатужившись, сдвинул ее против часовой стрелки, и она выпала из пазов. Дальнейшее не составляло труда.

Он не стал трогать находящиеся в нем вещи, а только взял лежащий поверх них конверт из плотной бумаги, который используют обычно для служебной переписки. В конверте лежали два паспорта, пять сберкнижек и запечатанный почтовый конверт. Эди взял только книжки и быстро пролистал их. Забрал одну на имя Елены, остальные положил на место. Затем, волнуясь, раскрыл отобранную книжку и, увидев, что «Иуда» положил дочери всего двадцать пять тысяч рублей, успокоился. Эту сумму никак нельзя было сравнить с теми, которые значились в книжках на предъявителя.