но их, как назло, нет. В метрах тридцати от сцены уже расставлены деревянные, накрытые белой скатертью столы, за которыми уже собрались все участники жюри. Они что-то бурно обсуждают, раскладывая на поверхности блокноты для записи.

Атмосфера для зрителей довольно-таки приятная, а вот для самих участников очень даже волнительная. Каждая группа хочет выиграть эту битву, чтобы заработать больше очков, но судить будут строго и по таланту. Кто-то нервно потирает вспотевшие от переживаний ладони, кто-то пытается наставить группу на верный путь, а Эбби и остальные участники команды стоят в дальнем углу актового зала, словами прогоняя танец. Они очень волнуются, хотя и являются пока лидерами, но сегодня в комиссии сидит сама Мэрэдит Уолкер, слишком строгая и придирчивая женщина. Из года в год она всем портит настроение, предвзято относясь к каждому номеру, даже к почти идеальному; и избежать ее упорного, изучающего взгляда не удастся. Говорят, что некоторые даже сбивались и забывали про выступление, сталкиваясь с ее взглядом. Хотя мистер Уилсон считает ее вполне адекватной женщиной. И не понять, то ли он их успокаивал, то ли это и есть правда.

Раздаётся мелодичная композиция, и вот ведущие во всей красе стоят на сцене, окидывая взглядом весь зал. Людей действительно много, что некоторые даже стоят за дверями, лишь бы не пропустить такое зрелище. Сегодня ведущими были сами первокурсники — Бетти Купер и Нэйтен Фостер. Своим видом они ослепляли буквально всех, хотя самое горячее ещё впереди. Переступая в длинном лиловом платье через провод микрофона, Бетти подошла ближе к концу сцены, начиная представление.

— Добрый день, дамы и господа. Мы рады приветствовать вас на нашей танцевальной битве, которая, кстати говоря, является заключительным этапом студенческой весны, — она ловит бурные аплодисменты и улыбается.

— Только сегодня вы сможете увидеть горячие танцы, которых даже не показывают на телешоу, — начал Нэйтен, взаимодействуя с публикой. — Ну, а сейчас позвольте представить наше замечательное жюри.

Зал аплодирует, а сам Фостер начинает медленно перечислять комиссию, участники которой вставали, как только слышали своё имя. В жюри было всего лишь пять человек, но этого было достаточно, чтобы судить.

— А теперь, дамы и господа, познакомимся ещё раз с нашими участниками, — залепетала Бетти.

Купер начала называть команды, которые горделиво поднимались на сцену, занимая место поудобнее, чтобы потом видеть свои фото в студенческой газете. На сцене перед зрителями предстало восемь команд, которые еще на прошлом этапе тянули жребий, чтобы узнать номер своего выступления.

Как назло, команда Эбби была первой.

Не сказать, что это плохо, но и не хорошо. С одной стороны, им не нужно будет волноваться, накручивать себя, ведь, выступая первыми, они быстрее отмучатся. Но, с другой стороны, они не сумеют оценить своих конкурентов, как и жюри, а это значит, что отметки могут быть заниженными, ведь их выступление не с чем будет сравнивать.

Все команды расходятся, а группа Миллер уходит за кулисы, чтобы подготовиться к выступлению. Неожиданно для самой себя Эбби замечает, как начинают трястись ее руки. Сердце колотится в бешеном ритме, словно норовит вырваться из груди, и она, черт побери, не знает, как с этим справиться. Столкнувшись с глазами Нэйтена, которыми он просто молил взять себя в руки, она крепко сжала кулаки и набрала в лёгкие побольше воздуха. Кажется, помогло, ведь уже через пару секунд она оказывается вместе со своей командой на огромной сцене, а оператор уже включает песню Imagine Dragons — Believer.

Свет потухает, а сама сцена полыхает синим огнем, идущим от прожектора, придавая больше загадочности их выступлению. Жюри, как и остальные зрители, замечают линию из семи человек, которые буквально надвигаются на них под музыку, синхронно резко обрывая одно плечо, а затем другое. Примерно посередине сцены ребята останавливаются, поднимая головы на присутствующих. Трое парней в черном разворачиваются спиной, а четверо девушек остаются в исходном положении. Они выполняют рваные движения руками и ногами, вызывая удовлетворенные крики толпы.

Во время танца Эбби на самом деле абстрагируется от всех проблем, концентрируясь лишь на последующих движениях, стараясь выполнять их так изящно, как только могла. Правая рука за головой, а спина содрогается в слабых движениях, позволяя наклоняться телу немного к полу. Затем идет смена рук, словно кто-то стучит по барабану, а ноги в это время выполняют невероятные движения.

Новые, никому не известные движения продолжаются последующие 30 секунд. Вроде бы все идет гладко, как и должно быть. Но Эбби, забыв о ранней договоренности, сама того не понимая, посмотрела на жюри, сталкиваясь с изучающим, немного недовольным взглядом Уолкер. Кажется, ее сердце начинает биться быстрее, и вовсе не оттого, что быстрые движения изнуряют ее тело. Она чувствует страх, ощущает, как мурашки пробегают по ее телу.

Черт! Это так не вовремя, ведь сейчас наступает решающий момент, изюминка в их номере, а она, кажется, не собрана. Абсолютно вся команда замечает ее волнение, но просто надеется, что сейчас все будет хорошо.

Команда резко забегает за черное покрывало, которое вмиг опускается на них, словно их застилает ночная пелена, а затем, как раз в ритм музыки, из-под него выскакивают участники, причем их количество значительно увеличилось. Они начинают размеренно двигаться, исполняя этот момент так, будто они самые настоящие роботы. Находясь в прямой линии, они, подняв руки вверх и раскрыв ладони, склоняются вниз, действуя исключительно в шахматном порядке. Ловя бурные аплодисменты зрителей, они сами начинают улыбаться, понимая, что произвели настоящий фурор. И именно это позволило закончить их танец на положительной ноте. На прощание они покланялись, таким образом благодаря зрителей за просмотр, удаляясь за кулисами, а на сцене появились ведущие, которые позвали новых участников.

Скрываясь в толпе в ожидании результатов, руку Эбби перехватывает Джонс, взгляд которой кажется вовсе недобрым. Миллер поворачивается, смотря на нее, абсолютно понимая, что ей сейчас неплохо так влетит за то, что она чуть не сотворила на сцене. Она, правда, готова к этому всему, но не хочет казаться тряпкой и нюней в глазах Коры.

— Ты хоть понимаешь, что ты чуть не сорвала нам выступление? — зло начала та. — Кто просил тебя смотреть в глаза Уолкер? Мы же условились, что будем избегать этого!

— Но не сорвала же! По-моему, всем понравилось, и никто не заметил моего секундного промедления! — выпаливает Миллер.

— Ну да, как же. Победа все равно будет у нас, ведь в комиссии Уилсон! — ехидно, словно выплевывая яд, проговаривает Джонс и, высоко задрав голову, собирается уходить прочь.

Миллер на секунду замирает, опешив от такого заявления, но то ли от