Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со стороны Шеонна казалась собранной и невозмутимой, но я могла лишь догадываться о том, как дорого подруге обходится это напускное спокойствие. В её душе разверзлась огромная яма на дне которой ревело голодное пламя: оно лизало зыбкие стены жгучими языками и яростно тянулось к краю у которого стояло героическое самообладание, — по крайней мере та его небольшая часть, которая сумела вырваться из тисков страха. Борьба с рвущейся на свободу стихией отнимала огромное количество сил и Шеонне приходилось прикладывать их все. Иногда она уступала в схватке, тогда яма выплёвывала раскалённые угли, и они прорывались в наш мир жаркими искрами: я замечала, как чернела трава под ногами подруги или тлели ветки, случайно задевшие её по руке.
Это не укрылось и от острого взора Бенгаты, но старуха хранила молчание, не задавала вопросов и не выказывала беспокойства, словно происходящее было обычным явлением в здешних землях, — в чем я сомневалась. И хоть женщина оставалась невозмутимой, я боролась с нарастающей тревогой — спокойствие Бенгаты пугало больше, чем пороховая бочка внутри Шеонны, грозящая воспламениться в любой момент.
Или же меня пугало вовсе не это?
Запустив руки в собственные страхи, пытаясь распутать их колючие клубки и разобраться откуда они тянут свои нити, я задумчиво разглядывала спину впередиидущего мужчины, но, когда взгляд упал на окровавленную руку, свисающую с носилок, я резко отвернулась.
Всё будет хорошо…
Я крепче обняла Эспера и уткнулась в его мокрую, пропахшую болотом макушку.
У нас всё будет хорошо.
Сопровождающий нас на протяжении всей дороги, туман расступился и впереди вырос высокий частокол. У тяжелых распахнутых ворот столпились старики и женщины. Ветер подхватывал их встревоженные голоса, кружил у ног в танце с дорожной пылью и опускал на дно пустых ведер, стоящих на земле. Заметив нас, толпа смолкла.
Высокая черноволосая девушка протиснулась между взбитой женщиной и хлипким старичком и побежала нам на встречу. Её выискивающий взгляд скользнул по мужским лицам, едва коснулся носилок и остановился на Бенгате.
— Где Кай? Что с ним? — осипшим голосом спросила девушка.
— Что станется с твоим Каем то? — недовольно буркнула старуха. — Всё с ним в порядке, задержался с братьями для осмотра Болот.
— Что там случилось? — тревога мгновенно оставила девушку, её голос зазвенел увереннее, а любопытный взгляд пробежал по нашим с Шеонной лицам. Свой вопрос она явно адресовала старухе, но та не успела ответить, как девушка вновь залепетала. — Когда вы ушли, дозорные увидели огонь над деревьями, но как только мы вышли из деревни ни огня, ни дыма, как и не бывало. Неужто Кейра притворила свои угрозы в жизнь?
— Ведьма здесь ни при чем, — хмуро бросила Бенгата.
Она на удивление шустро засеменила вперёд, словно пыталась убежать от девушки, но та не отставала ни на шаг.
— Почему ты так уверена? Она же так часто грозилась испепелить Болота, даже вороны теперь вместо карканья бросаются с ветвей её бранью. Ты же сама слышала!
— Дорта! — гневно вскрикнула Бенгата и так резко остановилась, что девушка едва не налетела на старуху. — Совладай уже со своим болтливым языком, если не хочешь, чтобы эти самые вороны выклевали его во сне! Вместо того, чтобы стоять здесь и молоть чушь, лучше сбегай и предупреди Ильву о нашем возвращении.
Кровь отлила от румяных щек Дорты. Съежившись под тяжелым сердитым взглядом старухи, девушка потупила взгляд.
— Прости, — жалобно пискнула она и не дожидаясь ответа, побежала в деревню, обогнав на пути мужчин с носилками — они уже прошли за частокол под любопытные взгляды односельчан.
— А вы чего встали? — Бенгата не обделила вниманием и людей, столпившихся у ворот. — Расходитесь по домам. Нечего здесь глазеть и путаться под ногами. Давайте-давайте, кыш отсюда.
Старуха постучала по земле своим посохом. Растерянно переглядываясь, обмениваясь безмолвными вопросами, люди медленным потоком направились в деревню. Бенгата придержала Шеонну за локоть, дожидаясь пока все разойдутся.
— Мы не будем путаться под ногами Ильвы. Она мудрая знахарка и сумеет позаботится о вашем друге. А я пока позабочусь о вас. Идем.
Она потянула Шеонну за собой.
Буквально через пару шагов мягкая, но надежная земля за частоколом обрывалась тёмной озёрной водой, а сам Даг-Шедон вырастал из неё подобно болотным кипарисам. От ворот вела широкая бревенчатая дорога, которая плавно поднималась к поселению, выстроенному на прочных трехметровых сваях. Одноэтажные, с виду хрупкие домики расположились на широких платформах, соединённых между собой подвесными мостами — за ними хорошо ухаживали, я не заметила ни одной прогнившей доски или перетертой верёвки. Некоторые платформы терялись в тени деревьев, растущих из озера — поселение почти сравнялось с их кронами, — а один из домов и вовсе оказался выстроен вокруг бугристого ствола, и темно-зеленые ветви куполом накрывали его крышу.
Бенгата повела нас к окраине Даг-Шедона, где скромная сгорбленная, как и её хозяйка, хижина жалась к необъятному стволу старой сосны. Раскидистые лапы дерева нависали над платформой, защищая чахлое здание от колючих ветров и посторонних глаз. За годы соломенная крыша покрылась толстым слоем темно-коричневой хвои — судя по тихому писку, ставшей приютом для каких-то мелких существ.
Комната в доме была всего одна, но на удивление просторная: напротив входа расположился сложенный из бурого кирпича камин, — он недовольно взирал на незваных гостей тлеющими рыжими углями, — у окна по правую стену вытянулись кухонные тумбы, нагроможденные посудой, рядом стоял покрытый глубокими трещинами обеденный стол, а у противоположной стены за изъеденной молью шторой прятались узкая кровать и тяжелый резной шкаф.
Старуха усадила нас за стол и засуетилась у камина. Разожгла огонь, вскипятила в котелке воду, сдобренную сушеными травами, и разлила ее по деревянным мискам.
— Сама справишься? — бесстрастно спросила Бенгата, протянув мне колючую тряпку.
— Справлюсь.
Я развязала шнурки на рубахе, приспустила ее, оголив плечи, и осторожно провела по шее мокрой тряпкой. Носа ласково коснулся сладкий аромат воды, а кожу беспощадно защипало, словно в нее вновь впилась серебряная удавка. Я заскрипела зубами, зажав тряпку в кулаке. Теплая вода затекла за шиворот.
— Не будь такой неженкой, — фыркнула Бенгата.
Я оскорбленно насупилась.
Старуха тем временем подвинула шаткий табурет к Шеонне и бесцеремонно разорвала ее, пропитавшийся кровью рукав, оголив ожоги на запястье. В морщинистых пальцах мелькнула острая, раскалённая над свечой, игла. Её кончик вонзился в руку, поддев впившееся в кожу серебро, из открытой раны выступила кровь и оставляя витиеватые узоры на
