в книжках о ней прочитали, то ли высмотрели по телевизору. Людмила говорит, что без любви вообще замуж не пойдет, останется старой девой, кавалеров отшибает, как горох от стены: они, говорит, очень скучные и одинаковые, на второй день хотят одного и того же. А Слава с Ириной познакомились «на веранде», причем Ирине и в голову не могло прийти, что можно на танцах обнаружить хорошего парня. Пригласил он ее «в круг», а она смерила его таким взглядом, что Славка «закачался», и началась у них любовь.

А было ли на нее право? То есть так ставить вопрос, конечно, нельзя: любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны. Но было ли у молодых право на семью и тем более детей?

Фу, какая безнравственная постановка вопроса! Неужто автору неизвестно, что брак по расчету противоречит естественным человеческим потребностям? Что мы давно заклеймили позором «денежные браки», которые в капиталистическом обществе являются наиболее легким и удобным способом устроить свою судьбу? Что мы отказались и от заочных браков, заключаемых родителями за детей, поскольку любовь для них была не основой, а скромным приложением, если была вообще? Что мы призываем молодежь к чистому и нравственному браку, основанному на взаимной любви, взаимной симпатии и духовном влечении, одновременно ставя перед молодыми цель «выполнить предначертания природы»: рожайте, мол, наши дорогие граждане, хоть беленьких, хоть черненьких, хоть синеньких в крапинку! И что, наконец, мы добились своего: нравственная сторона брака у нас в полном порядке, и мы можем гордиться этим, как и тем, что в стране не в чести ни брачные конторы, ни брачные объявления в газете, — по крайней мере, пока не в особой чести.

Да, автору это известно.

Но что дальше? Оказывается, что высокая сознательность будущих молодоженов не всегда имеет «золотое обеспечение». Мы кидаемся к статистике и узнаем, что по крайней мере тридцать один процент всех рухнувших семей — результат материальных сложностей (эту цифру я привожу по данным опроса, проведенного Институтом общественного мнения «Комсомольской правды» некоторое время назад). Мы узнаем также, что в шалаше не получается рая даже с милым. Что матерям трудно воспитывать детей, потому что им еще приходится работать.

И вот, спохватившись, мы стали призывать молодежь «думать о будущем», прежде чем идти в загс и ложиться в постель.

Ну, а если у них — любовь? Чистая, бескорыстная, нравственная — любовь? Как при ней быть «мыслям о будущем», которые уже есть первые симптомы расчета? Или, быть может, «любите друг друга без брака»? И после этого взывать к девичьей чести и женской стыдливости, которые оказываются категориями, стоящими вне социальных и экономических факторов, а потому молодежь так глуха к нашим призывам и нам приходится быть снисходительными?

Получается неувязка.

Обратимся к семье Поляновых. Ее бюджет складывается из заработка Бориса Ефимовича, заработка Марии Осиповны, двух стипендий «женатиков», как называет Людмила сестру с мужем (они уже на пятом курсе), и стипендии Людмилы; Слава с Ириной ведут свое хозяйство отдельно и самостоятельно.

Если вычесть то, что ежемесячно идет на разные взносы, и по три рубля карманных денег каждому, в руках Марии Осиповны оказывается сумма, которую она с трудом дотягивает до следующей получки.

Нелегко. Хотя надо иметь в виду, что четверо из шести членов семьи не работают и что пенсия у Бориса Ефимовича не шахтерская, а милицейская, то есть раза в полтора меньше, и между тем при таких-то невысоких доходах родители все же имеют возможность терпеливо ждать, когда трое взрослых людей, закончив учебу, внесут и свою полноценную лепту в общий семейный бюджет.

Перспектива у семьи, таким образом, ясная, но одной перспективой, как говорится, сыт не будешь. Когда Тамара выходила замуж, родители понимали, что основные заботы о внуке им придется взять на себя. Бывало, вернувшись с работы, Мария Осиповна сменяла мужа у Мишкиной кроватки и уже не имела возможности перехватить даже куска хлеба.

Надо иметь ее характер, чтобы оценивать обстановку такими словами: «Не буду говорить лишнего, а живем мы нынче хорошо. Раньше, конечно, бураков наваришь, и вся еда…»

Другая мать на ее месте сказала бы: дай бог тебе, Мишка, здоровья, и пусть ты будешь самым счастливым человеком на земле, но что думали твои папа и мама, когда производили тебя на свет? Они понимали, что ребенок существует у родителей не только для поцелуев?

Иное дело — семья Славы. Там на двоих взрослых и на маленькую Олю приходится в среднем триста пятьдесят рублей в месяц, хотя бывает и больше, так как Слава «догоняет» в иные месяцы и до двухсот двадцати, меж тем как заработок Ирины, работающей воспитателем в детском саду, постоянен. Потому и сумели молодожены за каких-то три года купить и мотоцикл, и диван-кровать, и стиральную машину, и телевизор, и кое-что из одежды, и даже мебель подбирали «в тон».

Надо сказать, никто из «большой» семьи им не завидует. Слава вернулся из армии с одной сменой белья, а Ирина выходила замуж в единственном пальто с собачьим воротником. То, что они имеют сегодня, результат напряжения их собственных сил. Любой рабочий знает, как нужно вкалывать, чтобы на обычной «слесарке» зарабатывать двести и больше рублей. Слава так уставал, что, по выражению Ирины, по утрам «не слышал будильника». Им никто не помогал, но вот помочь «большой» семье они тоже не могут, даже если бы и захотели: те из гордости не примут помощь.

Слава с Ириной не думали о будущем, когда заключали брачный союз, и, наверное, правильно делали, что не думали, иначе этого союза могло и не быть. Но в обществе, заинтересованном в прочных и нравственных браках, думать о будущем молодоженов должно и само общество.

Мы понимаем: все наши заботы, все усилия направлены на то, чтобы повысить благосостояние народа — стало быть, и семьи, и в этом проявляется забота о ее крепости. Но из этого общего незыблемого постулата все же необходимо выделить частный вопрос, касающийся именно молодоженов. Потому они и называются молодоженами, что еще не оперились, переживают пору становления, очень слабы и хрупки. Их следует поддержать! Помочь им в первую очередь! И, быть может, даже сверх той помощи, которую получают все.

Ведь мы же, конечно, за нравственный брак, и тогда хотя бы частично общество должно обеспечивать его материальную сторону. Не следует забывать о том, что эта сторона, целиком оставленная заботе молодых, может привести к существованию безнравственных семей.

Вне семьи. Когда мы размышляем о семье, желая при этом ее представить, наш зрительный ряд ограничивается чем-то вроде