истину со своей персоной. На самом деле имена фигурировали в университетской дискуссии как поводы для дрязг и ссор – назвать некую позицию именем конкретного большевика означало уличить его в отсебятине, оригинальничаньи, попытке связать коллективную истину с ним лично. Разговор об именах считался разговором не по существу, признаком подковерной борьбы, а не принципиального обсуждения политики.

Разочарованный половинчатостью докладов Эренпрейса и Сальковского, Сергей Фадин произнес слова, в которых зазвучали нотки классовой борьбы. «Политика ЦК раздвоила партию материально на хозяйственников – хорошо обеспеченных и партработников, и безработных – необеспеченных, – говорил Фадин. – Материальное положение определяет идеологию и психологию». Его единомышленники сожалели, что материальное неравенство в партии «совершенно обойдено в резолюции ЦК». Отмечалось, что партийным верхам теперь «наплевать на революцию, они имеют теплые места». Почему пункт в резолюции X съезда «о переброске коммунистов к станку не проводится? Да потому, что коммунисты обжились и им не хочется уходить из хозорганов». «Необходимо перетряхнуть партию», – цитировали Преображенского поборники левой оппозиции, указывая «на наличие в партии подхалимства, раболепия и прислужничества»[693]. «Сапронов прав, что для освежения аппарата нужны особые назначенные лица и участие всей организации, – гнул свою линию Фадин. – Наш партийный аппарат обюрократился, везде знакомства и т. д.». И нечего возводить «напрасные обвинения. Преображенский полной развернутой демократии совсем не требует».

Если бы Фадин в тот момент мог услышать, что творилось в других аудиториях, то обнаружил бы, что его голосу вторит целый хор:

«Права оппозиция, когда говорит, что в партии нужно провести радикальную чистку. <…> Нужно все положения уточнить, иначе разговор о рабочей демократии будет, как и на X съезде партии, впустую» (Петер Кушеров, новичок в университете)[694].

«Трижды прав Преображенский, который указывает, что партия держала неправильный курс, на аппаратчика. <…> Нас воспитывают на авторитетах без самостоятельного критического подхода к вопросам партийной жизни» (Никитин и Михов из 9‐го кружка 2‐го созыва).

«Оппозиция требует уточнить определение фракций. Фракционности нет. Есть разногласия. Коренной ломки аппарата оппозиция не предлагает, она предлагает изменить, приспособить, улучшить. Мелкобуржуазный ярлык, наклеенный на оппозицию, неправилен» (Михаил Моисеев, 7‐й кружок 2‐го созыва).

«До съезда никакие мнения отдельных членов не могут быть названы фракциями. В период дискуссии свобода мнений, но после постановления партийного съезда никаких отдельных выступлений» (Кузнецова, 9‐й кружок 2‐го созыва).

Все происходило в границах устава, настаивали левые оппозиционеры. Принципы демократического централизма оставались святыми для всех. «Мне приписывают, что я стою за свободу фракций, – негодовал Фадин. – Совершенно нет. Я стою лишь за свободное обсуждение вопросов и защиту своих мнений перед партией в пределах партийной дисциплины. <…> Резолюция ЦК не проводится в жизнь. Например, наше бюро коллектива разрешает дискуссию лишь после конференции, не тогда, когда хочет партийная масса».

Боясь попасть в оппозиционеры, Сальковский спешил отмежеваться от таких речей: «Офицерский состав целиком снять сейчас нельзя, аппарат будет чиститься всей партийной организацией. Преображенский и Сапронов именно требуют свободу фракций, иначе Преображенский не мыслит рабочую демократию». Хор единомышленников Фадина заглушался встречным шквалом выкриков сторонников взвешенного подхода к осуществлению «демократического централизма»:

«Оппозиции такого толка не выдерживают критики. Группировки имеют необычайную способность размножаться, а такого рода размножение внутри партии есть ее разложение» (Аксютин Петр Иванович, 6‐й кружок 1‐го созыва)[695].

«Централизм большевистский не исключает демократизма и наоборот. В непонимании этого – ошибка Сапронова» (Арон Ефимов, 1‐й кружок 2‐го созыва).

«Фракции и группировки в наших условиях еще приняты быть не могут, ибо наша политическая безграмотность не может предусмотреть то, что может предусмотреть ЦК. Взять хотя бы исторический пример с заключением Брестского мира, на оформлении которого настаивал тов. Ленин, может быть, это спасло Советскую власть» (Петр Козлов, 4‐й кружок 2‐го созыва)[696].

Коммунисту следовало думать собственной головой, но не каждый выступающий был готов взвалить подобный груз на свои плечи. Считалось, что, пока студенчество не повысит собственный культурный уровень и не выйдет из тьмы невежества, придется уповать на авторитет ЦК.

Наконец, пришло время огласить предложенные резолюции. По результатам голосования 6‐й кружок 2‐го созыва одобрил проект резолюции Эренпрейса с поправками и постановил, что меры, касающиеся вопроса внутрипартийной демократии, надо осуществлять.

ЦК поддерживали постольку, поскольку он обещал изменить внутрипартийный режим. Резолюция кружка была уклончивой. Открыто в поддержку «Нового курса» кружок высказаться отказался, но согласился с важностью заявленной проблемы и с тем, что демократизация партии необходима. Поборники Зиновьева и петроградского партруководства Катушкин, Капустин и Курдин требовали зафиксировать их мнение, сводившееся к тому, что «указанные пункты противоречат смыслу резолюции ЦК»[697].

Резолюция, предложенная Сучковым П. И., тоже критиковала позицию большинства, но слева:

Политику ЦК по проведению в жизнь постановлений X съезда РКП(б) по вопросу о единстве и внутрипартийной демократии считать несогласованной. Мероприятия, практикующиеся о единстве партии, были проведены за счет демократии. Отсюда мы столкнулись с фактом замкнутости. <…> Идейное вымирание членов РКП(б) отразилось и на старой гвардии ленинцев, которые воплощают в себе традиции партии. Вполне соглашаясь с резолюцией ЦК и ПК и находя их положения, что партийный аппарат должен быть подчинен в целом партии правильными, не исключая возможности централизации, 6‐й кружок считает необходимым провести следующие мероприятия:

Назначенство, как система, должна быть изжита (применительно к условиям).

В области культурного поднятия членов РКП(б), и рабочего класса в целом, необходимо очистить ВУЗы от буржуазных элементов, через принятие энергичных мер по улучшению быта студенчества, т. к. создастся устойчивое положение в ВУЗах пролетарским сыновьям.

Необходимо уничтожить безработицу среди членов РКП(б) за счет товарищей, которые перегружены функциями. Эта перегруженность дает чувствовать себя безответственным.

В области хозяйственных задач необходимо строго пересмотреть хозяйственников с целью их чистки.

Организационный вопрос должен быть строго основан на принципах партии и в случае возникновения группировок и фракций таковые должны осуждаться, как отступления от ленинизма, и борьба с ними должна быть самая решительная, предусмотренная X съездом партии[698].

Несмотря на поддержку Фадина и еще нескольких поборников левой оппозиции, эта резолюция успеха не имела.

Через несколько дней все кружки высказались и проголосовали. Иванов Филипп Никитич, ответственный секретарь коллектива РКП университета, суммировал: «Дискуссия проходила на всех курсах по кружкам. В дискуссионных вопросах бюро коллектива университета единогласно заняло позицию линии ЦК РКП. Но совсем иначе обстояло дело среди студенчества: во всех кружках нашлись сторонники оппозиции различные качеством и количеством. В университете, взятом в целом, наметилось до 50 % сочувствующих оппозиции»[699].

Иванов разбил студенчество на три группы.

Первая группа состоит из кружков разных курсов, которые… вынесли резолюции, сводившиеся к полному присоединению к линии ЦК