Отцы гордились не только успехами своих детей, их силой и мужеством, но и их внешностью, если она была привлекательной; скандинавы, судя по сагам, вообще придавали внешности большое значение, считая ее отражением внутренних свойств человека. Дочь Хёскульда Халльгерд (из «Саги о Ньяле», гл. 1) была «красивая и стройная девочка, волосы ее блестели, как шелк, и были такие длинные, что достигали пояса». В присутствии гостей отец подозвал ее к себе и, взяв за подбородок, поцеловал, а затем отпустил. Он спросил у гостя Хрута, понравилась ли ему девочка. И когда Хрут отозвался о ней неодобрительно, Хёскульд очень обиделся на неучтивого гостя.

Торстейн из «Саги о Гуннлауге Змеином Языке», как упоминалось выше, приказал жене «вынести» будущего младенца. Но однажды, через несколько лет, навестив знаменитого Олава Павлина, Торстейн неожиданно узнал, что живущая в доме Олава очень красивая девочка Хельга, на которую он обратил внимание, является его дочерью, в свое время спасенной матерью от смерти. Обрадованный Торстейн забрал дочь домой, и она выросла там «в почете, горячо любимая отцом, матерью и всей родней» (гл. III).

После рождения ребенка его полагалось наделить именем. В дохристианской Скандинавии это была торжественная процедура, которая производилась при свидетелях. Ребенка передавали на руки отцу, который при этом держал в руке оберег — лук-порей. Затем новорожденного окропляли водой и громко произносили его имя[663]. Обряд наделения именем означал одновременно окончательное введение нового человека в семью и, следовательно, в род.

Само имя было большой ценностью. Люди верили, что имя неразрывно связано с жизнью человека, его носящего, что оно обладает магическими свойствами, поэтому давать его надо со значением. У англосаксов, как известно, зачастую все члены семьи, принадлежащей к элите, наделялись именами, частично повторяющими имя родителя. Так, сыновья английского короля Этельвульфа именовались Этельстан, Этельбальд, Этельберт и Этельред, а дочь — Этельвита, лишь младший сын, будущий король Альфред Великий, получил отличное от имен братьев прозвание, рассчитанное на поддержку эльфов. Люди саги также были убеждены в том, что неудачно названный человек не мог рассчитывать на удачу в жизни. Например, слово «стюр» — это «распря», и назвать младенца Стюром — почти наверняка обречь его на сложную жизнь. Не случайно в одной семье и, шире, в одном роду часто был принят определенный перечень имен, которые повторялись, поскольку имя давалось зачастую в честь уважаемого умершего родича — деда и бабки, брата, отца или матери, тетки и т. д. Это делалось не только из-за стремления поддержать преемственность и традиции рода. Скандинавы верили, что новорожденный, став тезкой покойного родича, наследует часть его достоинств: красоту, ум, силу, храбрость, удачу, известность среди современников, вообще полезные качества покойного родича-тезки. Если отец умирал до рождения сына, последнему часто давали имя отца. Таким же образом называли и дочерей. Важно было, чтобы дети унаследовали родовую удачу. Иногда все или многие дети одних родителей имели одинаковые имена. У того же Снорри (из «Саги о Битве на Пустоши») три сына, как говорилось выше, носили имя Торд Киса, а воспитанник, тоже Торд, прозывался Котом; но самым знаменитым из них был Халльдор, о нем сохранилась «Прядь о Халльдоре сыне Снорри».

«Сага об исландцах» дает замечательные примеры как преемственности семейно-родовых имен, так и той серьезности, с которой люди относились к выбору имени для своего ребенка и в XIII в. Так, в записи от 1209 г. повествуется, что «Тора дочь Гудмунда, жена Торвальда с Обвала, родила мальчика. Люди стали говорить отцу, что ребенка надо назвать в честь Кольбейна сына Туми, на что Торвальд ответил: „Мой сын не станет столь же ученым мужем, каким был Кольбейн. К тому же мудрые люди говорили, что не надо давать своим сыновьям имена тех, кого быстро призвали в иной мир. Я предпочитаю наречь сына именем Гицур, ибо среди тех, кто носил это имя в роду Людей Ястребиной Долины, пустозвонов доселе было немного“» (гл. 22).

Сигват назвал сыновей Снорри, Торд и Сигват (гл. 104). Кальв сын Гутторма назвал сына Гуттормом (гл. 142). Старший сын Туми Кольбейн (ум. в начале 1208) также был назван в честь деда по отцу, как и Берг сын Амунда, и внук Берга (ум. 1258). Сам же Туми, первенец Сигвата, получил имя в честь деда по матери — Туми сына Кольбейна, который был намного могущественнее деда по отцу Стурлы Старого. По той же причине Бергторн, который был женат на Хельге дочери Асгрима, дал сыну имя Асгрим (гл. 46).

В связи с пониманием имени как оберега находится существование у скандинавов немалого числа имен, которые были даны в честь богов, особенно наиболее почитаемых; в состав таких имен имена богов были включены либо полностью, либо частично, в расчете на божественное покровительство. Так, в надежде на милость богов Гест со временем стал Торгестом. Но обычно дети уже в момент наделения именем как бы отдавались под покровительство богов, о чем свидетельствует множество имен в честь бога Тора: Тородд, Торфинн, Тормод, Торбранд, Тордис, Торгерд, Торкель, Торгрим, Торлейв, Торбьёрг. Или в честь асов — Асгерд, Асгейр и т. д. Много имен было связано с «победой» (sigr): Сигурд, Сигмунд, Сигрун, Сиглинн, Сигтрюгг, Сигбьёрн и т. д. Очевидно, что знаковости личного имени придавалось большое значение.

Каждому человеку следовало опасаться того, что его имя станет известно недругу или, тем более, некой могучей злой силе и будет использовано, чтобы нанести ему вред, например окликая по имени. Сигурд из «Старшей Эдды» («Речи Фафнира», ст. 104) скрыл свое имя от убитого им чудовищного змея, потому что, умирая, тот мог жестоко отомстить ему. Кроме того, судя по средневековой балладе «Горе Хилле», если человека называют по имени, у него проходит приступ ярости и, соответственно, герой непобедим, пока его не окликнули по имени[664].

Вера в то, что у имени есть магические свойства, проявлялась и в других обычаях людей саги. Так, при побратимстве названые братья могли меняться именами («Сага о людях из Лебяжьего Фьорда»). Люди иногда изменяли свои имена по другим причинам. Например, Снорри Годи, отец которого Торгрим был убит, получил при рождении имя Торгрим. Но воспитатели мальчика умышленно изменили его личное имя на Снорри, скорее всего, из-за боязни врагов. Наконец, в саге встречается и такое сообщение: «В прежние времена считалось, что два имени сулят больше удачи. Люди тогда верили, что человек проживет дольше, если у него есть еще одно имя»[665]. Сын крестителя Швеции Олава Шётконунга Энунд известен как Анунд-Якоб. В этом двойном имени (как и у многих русских князей того времени) интересно сочетание языческого и христианского начал, характерное для имен времени раннего христианства на Севере.