Разумеется, высокая детская смертность, вообще характерная для той эпохи, была следствием как общих тяжелых условий жизни, так и собственно демографических факторов, особенно голодовок, эпидемий, детских и общих заболеваний, плохих санитарных условий и ошибок повитух. Свою роль, вероятно, играли неправильный уход, пренебрежение или малое внимание к выхаживанию младенцев, особенно девочек. Отношение к маленьким детям, требующим постоянного внимания, строилось, скорее всего, по «остаточному принципу», так как в сложных домовых коллективах у каждого насельника, в том числе матери младенца, было множество повседневных обязанностей. Люди относились к малым детям, особенно к новорожденным, без снисхождения и умиления.

Судя по подробным замечаниям о должном внимании матерей к грудным младенцам и малолетним детям, которые внесены в Гуталаг, записанный в самом начале XIII в., матери могли «заспать», уронить или покалечить своих крошечных детей, особенно во время многолюдных застолий, сопровождавшихся обильными возлияниями хмельных напитков[654]. Это предписание, кстати, свидетельствует о том, что совсем малые дети обычно спали с матерью. В числе предметов домашнего обихода, скудной тогда обстановки жилищ, которые изредка и походя упоминаются в сагах, мне никогда не встречались детские постели и даже игрушки, хотя последние иногда попадаются археологам. Впрочем, в элитарных семьях существовал институт нянек, об одной из них, пользующейся большой привязанностью со стороны ее питомца, свидетельствует «Сага об Эгиле». Не встречались мне упоминания о том, что малышом занимался отец, так что, скорее всего, уход за совсем маленькими детьми целиком возлагался на мать и вообще женщин дома.

Свою роль в гибели малолетних детей играли некоторые обычаи, порожденные, несомненно, тяготами борьбы за существование. То, что некоторые обряды, да и само сознание язычников сложились под влиянием этой борьбы, видно совершенно ясно. Дело в том, что в языческие времена не считалось преступлением, если новорожденных детей «выносили», т. е. бросали на произвол судьбы. Преступлением было только прямое убийство. Между тем, «вынося» живого ребенка, его оставляли в каком-нибудь пустынном месте, где шансы на его спасение случайным путником практически исключались, т. е. в сущности это было заведомое убийство. Не полагалось выбрасывать ребенка, получившего имя, поскольку он уже считался членом рода; соответственно, в христианские времена крещеный ребенок имел преимущество перед некрещеным. В 1000 г. «вынесение» детей было особо оговорено и запрещено на исландском альтинге, который ввел на острове христианство. Однако еще в XII в. этот обычай как действующий упоминают областные законы Норвегии (Гулатинг и Боргартинг). Судя по «Законам Гулатинга», разрешалось бросать детей слабых или имевших какой-либо существенный дефект сложения — врожденный, полученный в процессе рождения или вскоре после него. Такого ребенка положено было показать священнослужителю, который решал судьбу младенца в зависимости от того, насколько тот был покалечен[655]. Скорее всего, это правило действовало гораздо раньше, когда судьбу такого новорожденного решал жрец.

Среди причин подобного обращения с новорожденными были, конечно, и экономические. Так, в сагах говорится, что подобным образом поступали «люди бедные и имевшие большую семью». Смертный приговор новорожденным детям выносился время от времени и в состоятельных семьях, на что могли быть свои соображения, существенные по мнению персонажей саг. Вероятно, в каких-то случаях бросали незаконнорожденных детей, прежде всего рожденных наложницами, чтобы освободиться от последствий «греха» и от претендентов на наследство. Но могли быть и другие причины.

Об одном случае (когда он, к счастью для участников, не привел к гибели младенца) подробно говорится в «Саге о Гуннлауге Змеином Языке» (гл. III). Ребенку, который должен был появиться в состоятельном, вполне благополучном доме, еще до рождения была предсказана несчастливая судьба, что, по поверьям, могло пагубно сказаться на судьбе всей семьи. Уезжая на тинг, будущий отец, хозяин хутора Торстейн, обратился к своей жене Йофрид с такими словами: «Ты должна скоро родить. Если это будет девочка, то надо ее бросить, если же это будет мальчик, то мы его воспитаем». Далее составитель саги поясняет: «Когда Исландия была совсем языческой, существовал такой обычай, что люди, которые были бедны и имели большую семью, уносили своих новорожденных детей в пустынное место и оставляли там. Однако и тогда считалось, что это нехорошо». Йофрид пыталась устыдить мужа: ведь он богат, а отдает такое распоряжение. Но муж был непреклонен: «Ты знаешь мой нрав. Плохо будет, если мое распоряжение не будет выполнено». Все же когда у нее родилась прелестная девочка, Йофрид, заплатив большие деньги своему пастуху за молчание, переправила с его помощью свою дочь в другую область, где ее отдали на воспитание арендатору богатой женщины[656]. Мы еще встретимся и с этой девочкой, и с ее отцом.

Рассказывается и другой случай («Сага о Хёрде и островитянах», гл. VIII). Молодая женщина Сигню умерла родами, и ее родной брат Торви пребывал в крайнем расстройстве. Скорбя по сестре и не очень-то симпатизируя ее мужу, Торви «задумал бросить ребенка». Он велел Сигурду, своему приемному сыну, взять родившуюся девочку, отнести к Реке Долины Дымов и там утопить. Сигурд ответил ему, «что это было бы очень дурным делом», тем более что девочку уже успели окропить водой и дать ей имя. А «умерщвлять ребенка, уже окропленного водой, считалось тогда убийством». Конечно, Сигурд «не посмел прекословить Торви», но всё же в результате сироту отдали на воспитание служанке, ничего ей не платя, т. е. не беря на себя никаких обязательств в отношении будущего девочки[657].

Приходится отметить, что этот жестокий обычай сохранялся у северных германцев и в первые века христианства, несмотря на то что церковь усиленно с ним боролась, о чем свидетельствуют главы о церкви областных законов. Примечательно также, что почти все случаи «вынесения» детей, упомянутые в сагах, касаются именно девочек. Хотя изучение супружеских отношений у древних скандинавов обнаруживает большое влияние женщин и наличие у них известных прав, они все же находились в приниженном положении по сравнению с мужчинами уже с момента своего рождения. А в бедных семьях девочка была «лишним ртом», к тому же родителям предстояли траты на приданое…

Раннее детство по современным понятиям и просто детство по понятиям скандинавов того времени, как станет ясно ниже, проходили у ребенка, судя по всему, около матери и вообще в женском окружении. Мать заботилась и о взрослых детях, если они с ней жили. Отцы же замечали детей, заботились о них и любили их по большей части с того времени, как дети начинали активно участвовать в жизни семьи, становились «маленькими взрослыми».