кружку обеими руками, поднесла к губам, сделала глоток, чуть не захлебнулась. Когда удалось справиться с кашлем, я отпила еще немного чаю, чтобы унять першение в горле, смахнула выступившие на ресницы слезы и повернулась к Гихесу.

— Вставай, собирайся, — скомандовал арэйн. — Сегодня мы возродим Изначального Льда.

Я не стала упираться и поднялась на ноги сразу, как только Гихес заговорил, но все же осмелилась задать вопрос, хотя бы голосом демонстрируя свое недовольство:

— Ты уверен, что я готова?

— У нас мало времени. — Гихес бросил многозначительный взгляд на Ксая и неожиданно многословно пояснил: — Этот арэйн вынюхивал подробности нашего плана и начал кое о чем догадываться, поэтому пришлось действовать быстро.

Мы покинули обеденный зал и направились в прихожую, где, следуя указаниям, я надела курточку и сапоги. Арэйны так же торопливо оделись и вытолкали меня на улицу.

— О чем Ксай догадывался? Что мне предстоит? — осторожно спросила я. Да, подслушанный ночью разговор наталкивал на определенные мысли, и ничего хорошего ожидать не приходилось, но я хотела услышать хоть какое-то объяснение, пусть даже меня попытаются ввести в заблуждение, пусть солгут, но тем самым дадут надежду. Любые отговорки вполне могут превратиться в настоящее спасение, если быть готовой и знать, когда нужно будет ухватиться за соломинку.

— Только не пытайся сбежать, — предупредил Гихес, открывая двери конюшни, к которой мы к тому времени приблизились. Мрачный Тилар плелся рядом с нами, почти уткнувшись в землю и периодически спотыкаясь, поэтому разговаривал со мной арэйн Льда. — Попытка бегства, как ты могла догадаться, будет принята за отказ от договора.

Подобное начало ответа могло бы насторожить любого. У меня же, невольно ставшей свидетельницей ночной беседы, от слов Гихеса по спине пробежал неприятный холодок.

— Ничего страшного тебе делать не придется. Все как тренировались с Тиларом — вызываешь как можно больше Огня и направляешь эту силу против стихии Льда. Ты должна пробить хоть маленькую брешь, которая поможет очнуться арэйну и взять свою силу под контроль.

— Но ведь не все так просто? Чем это грозит мне?

Мы оседлали лошадей и рысцой поехали к границе охранного купола.

— В твоем теле слаба кровь арэйнов, поэтому, несмотря на магический потенциал, целиком им воспользоваться ты не сможешь. Чуть переусердствуешь — тело не выдержит и ты умрешь.

Значит, все-таки смерть…

— Но ты должна пробить лед, — добавил Гихес после того, как открыл арку, выпуская нас из-под магической защиты. — Если не будешь стараться в полную силу, ты умрешь из-за нарушения договора.

— Скажи честно, Гихес, хоть какой-нибудь шанс у меня вообще есть? — спросила я, требовательно глядя в лицо арэйну Льда. Тот вперил в меня хмурый, изучающий взгляд и нехотя ответил:

— Маленький. Удачно попасть в слабое место ледяных оков и пробить их до того, как умрешь, не выдержав такого напора энергии.

Я кивнула, повернулась к арэйну Огня, который ехал с другого бока от меня.

— Тилар, ты вчера на тренировке понял, да? Как ты догадался?

Парень вздрогнул, но поднял лохматую голову, отрывая глаза от дороги и, как-то затравленно на меня посмотрев, через силу выдавил:

— Как арэйн Огня, я чувствую, стихии в тебе много, очень. С первой нашей встречи я знал, что твоего Огня хватит, чтобы разбить лед. Но тебе слишком тяжело давались занятия. И вчера… ты старалась, ты чувствовала Огонь, а выпустила только малую часть, которая не пробила купол. Твое тело не способно пропускать через себя большие потоки энергии.

— Меня разорвет на части? — поинтересовалась я почти невозмутимо, только внутри все содрогалось от страха.

— Не знаю, Инира, — выдохнул Тилар и отвернулся.

Дальше мы ехали молча. Сначала я размышляла, лихорадочно пытаясь придумать способ выжить, но спасения не находила. Если сумею выплеснуть из себя весь Огонь, то умру. Если проявлю малейшую недобросовестность, меня убьет магия нарушенного договора. Весь Огонь… боги, да это невозможно! Эвис никогда не растрачивает всю стихию на подчиненных арэйнов и частично передает ее потомкам, а те — своим детям, и так хватает на множество поколений! И вдруг потратить все за один раз? Невероятно! Немыслимо! Даже с помощью предложенной Тиларом техники. Нет, я просто не успею использовать весь Огонь, я умру намного раньше, о чем и догадался Тилар. Вот почему той же ночью состоялся их разговор — арэйны должны были решить, что делать дальше. Теперь я понимаю, почему во время стычки с компанией арэйнов, охотившихся на огненных, или при нападении амникралов Тилар неохотно использовал Огонь и предостерегал Джаяра, а в быту, несмотря на явный соблазн рядом с эвисом постоянно прибегать к силе стихии, они не позволяли себе подобного вовсе. Тилар боялся потратить слишком много, боялся, что мне может не хватить на освобождение арэйна от ледяных оков. Сколь бы ни казался данный страх абсурдным, я понимаю Тилара — чтобы справиться с силой, вырвавшейся у новоиспеченного Изначального из-под контроля, нужно использовать много Огня, очень много. Да только… просчитались арэйны, мое тело оказалось слишком слабым, непригодным для работы со стихиями в необходимых количествах.

Покачиваясь в седле и отстраненно разглядывая окружающий пейзаж, постепенно я погружалась в состояние апатичной обреченности. Как спастись, как выжить, если смерть подстерегает с обеих сторон? Ответ прост: выхода нет. Я выполню свою часть договора и умру. Наверное, это будет мучительно больно. А еще горько и обидно. Хотела совершить что-то стоящее, что-то важное, радовалась возможности вернуть в миры магию Льда. Хорошая цель, благородная. Вот только моя жизнь не успела начаться! Но я сама загнала себя в ловушку, а значит, должна ответить за собственную глупость. Жаль, уже ничего не исправить.

С обеих сторон от дороги тянулись бесконечные поля, заросшие высокой желтой травой — это море еще не увяло, оно колыхалось и ходило волнами, наверное, даже красиво, если бы сейчас я могла обращать на очарование природы внимание. На бледном, испорченном кривыми мазками облаков небе равнодушно светило остывшее солнце, по земле гулял ветер, холодный, пробирающий до костей, а может, дело было вовсе не в осенней погоде, может, я начинала чувствовать приближение смерти, и потому не получалось согреться.

Думать ни о чем не хотелось, поэтому я просто… дышала, пока еще была такая возможность.

Один раз, ближе к полудню, мы сделали привал, и я поинтересовалась, как долго нам еще ехать. Гихес ответил, что часа через три будем на месте. Три часа. Мне осталось жить чуть больше трех часов.

Быстро перекусив бутербродами, заранее собранными арэйнами, продолжили путь. Вскоре поля сменились редким пролеском, и в какой-то момент Гихес приказал остановиться. В