— Это радует. Но всё же, шли бы вы на пенсию. Это уже не требование, это так, дружеский совет.

Силь был мысленно готов к тому, что за такие советы ему сейчас выскажут много импульсивных и нецензурных слов, но Фелиция Зинтер неожиданно добродушно улыбнулась:

— Может и пойду. Как только найдётся хоть кто-то, способный усидеть на моём месте и не развалить при этом правительство. Это Леде с тобой повезло, а у меня-то толковых преемников нет, только эти вот балбесы.

Балбесы переглянулись, но смолчали.

Всё, дольше откладывать неизбежное было уже некуда. Силь жестом подозвал к себе Долана, нервно поглядывающего на часы.

Просить помощи вслух, ещё и при посторонних, очень не хотелось, но тот и сам догадался: протянул руку и силой выволок шефа из кресла. И даже ненароком придержал, убеждаясь, что Силь не рухнет на пол прямо сейчас.

Зинтер, конечно, жест заметила, но от комментариев воздержалась. И правильно, ей-то это всё ещё предстоит. Беседа совершенно точно выпила все соки из обоих.

Но прямо сейчас он не рухнет! Не дождётесь!

Не раньше, чем закончит ещё одно дело.

Силь ткнул Долана в бок, намекая, что можно уже и отпустить, и заметил вполголоса:

— Напомни потом, чтоб я приказ о повышении подписал.

— Каком повышении?

— Твоём повышении. С булавками хорошо вышло.

— Так я же… ничего такого не сделал. Работал просто. — Долан растерянно моргнул, и Силь явственно понял — не напомнит. Постесняется, или спишет всё на шутку, или придумает себе ещё какую-нибудь отговорку, но не напомнит.

А Силь, конечно, не забудет. Но забегаться вполне может. И вообще, мало ли, чем этот день закончится…

Он нашёл взглядом Лизу Херциг, скромно притулившуюся за мощным щитом из близнецов.

— Есть ручка и бумага?

— Конечно. — Девушка с готовностью полезла в сумку. — Вам обычную или линованную?

— Любую. Записывай. — Силь по памяти надиктовал текст приказа.

Строчила Лиза быстро и уверенно, и почерк оказался неплохой. Начальник разведки поставил подпись под аккуратными строчками и вернул листок.

— Можешь на обратном пути занести в управление? Оставь на проходной, пусть у них полежит. А то у меня наверняка помнётся. Или испачкается.

Лиза кивнула. Хорошая девочка, приличная, не то, что некоторые.

Долан растерянно проследил, как она аккуратно сложила и убрала в сумку приказ. До него ещё не совсем дошло, что только что случилось.

— Всё, майор, свободен, — сообщил ему Силь. — Вали искать свою ходячую катастрофу.

— А вы?

— А я в подвал.

— Я с вами. — Долан шагнул вбок, преграждая путь к двери. Ладно хоть обошлось без пафосных «Только через мой труп».

— Ты торопился к Алине. Я обещал тебе десять минут. Они прошли. Что? Не смотри на меня так, не собираюсь я героически погибать. Просто заблокирую дверь, чтоб никто не удрал.

— С этим справится кто угодно.

— Да, именно поэтому у меня-то уж точно получится. И ты ведь слышал госпожу Зинтер? Там тесно. Вдруг ты застрянешь?

Все эмоции Долана отражались на его лице: желание немедленно бежать на поиски девушки, беспокойство за начальника, обида на него же, ожидание подвоха, служебный долг… и немножко мыслительной деятельности.

— Она не выходила из управления. То есть не выходила через дверь. И она видела Яну. И если я правильно понимаю…

— Правильно понимаешь, молодец, — одобрил Силь, хлопнув подчинённого по плечу. — Поэтому шагом марш на поиски. И головой за них обеих отвечаешь.

— Слушаюсь, — рявкнул Долан, вытягиваясь по струнке. И рванулся к выходу, едва не врезавшись в одного из близнецов.

— Мы, наверное, тоже пойдём, — задумчиво пробормотал младший. — В смысле, Алинку ловить. Пока она не наворотила чего-нибудь.

— Думаю, всё что можно, она уже наворотила, — «обрадовал» парней Силь и обернулся к их бабушке. — Ну что, госпожа Зинтер, готовы показать, где у вас здесь вход в катакомбы?

Если сердце говорит — иди, а разум спрашивает — зачем, надо слушать сердце.

(Вера Камша, «От войны до войны»)

Вход в церемониальный зал выглядел как щель у подножия холма. Достаточно широкая, чтоб взрослый человек мог спокойно пройти, но слишком узкая и тёмная, чтоб разглядеть, что скрывается внутри.

В щель упиралась ковровая дорожка: ещё утром чистая и гладкая, а сейчас изрядно истоптанная.

По обеим сторонам от неё несли караул молоденькие ребята из королевской гвардии, и чувствовали они себя явно некомфортно. Ещё бы: стрельба, хаос, повальный обыск, сплошные непонятки и недомолвки — а им стоять по стойке смирно, потеть в парадной форме на солнцепёке и делать вид, что всё по плану. По крайней мере до тех пор, пока кто-то на смену не придёт.

— Она не выходила? — уточнил Долан, и сам же подивился глупости своего вопроса.

Конечно не выходила. Иначе гвардейцы бы тут уже не стояли.

Оставался, конечно, вариант, что выбралась она через катакомбы, как и вошла, но интуиция вела сюда. И Цера тоже.

Он увязался за Доланом ещё на выходе из библиотеки. Они все увязались: и Лиза, и близнецы.

Но молодёжь хотя бы держалась позади, а вот март мчался вперёд, не разбирая дороги, сшибая прохожих и лавируя между машинами. Долан бежал за ним, иногда успевая извиниться перед очередным случайно задетым пешеходом.

В ушах стучало — может, пульс, может, страх опоздать. Слишком много времени потеряно. Он должен был оказаться там раньше, намного раньше. Он должен был перехватить Алину. Он вообще не должен был её отпускать, ни утром, ни месяц назад. Вообще никогда!

Долан тряхнул головой, с усилием возвращаясь в реальность. Цера скакал вокруг, путал ноги поводком и пытался отгрызть одному из гварцейцев пряжку от форменного сапога. А несчастный парень даже взгляд вниз опустить не мог — не положено.

Ему, впрочем, и на вопросы отвечать не положено было. Церемониал, чтоб его. Хотя соблюдать его в такой ситуации — всё равно, что играть торжественный гимн на тонущем корабле.

— Принцесса, говорю, не выходила? — на всякий случай ещё раз спросил Долан, сунув гвардейцу под нос удостоверение. Тот пробежался взглядом по строчкам и тихонько качнул головой.

Долан решил, что это значит «нет» и шагнул к дверям.

— Вам туда нельзя, — охрипшим от волнения (или от долгого молчания) голосом сообщил гвардеец. Не погрызенный, а второй.

— Можно, — ответил Долан.

— Нельзя, — упрямо повторил парень и как-то весь сжался, втянул голову в плечи. Кажется, он ждал, что сейчас на него начнут орать, или сразу бить. Последнее смотрелось особенно странно, потому что охранник, несмотря на молодость, был высоким и плечистым. Абы кого в гвардию не брали. — Это сакральное место, туда вообще нельзя посторонним.