вне пределов города, как бы ни была комфортабельна его семейная вилла в жаркое время года. Обрезки его волос и ногтей после стрижки тщательно собирали и закапывали под arbor felix (счастливым деревом). Ему нельзя было никогда есть козлятины, бобов и даже упоминать о них, как и о некоторых других запретных для него предметах.

Кроме всего этого, жена Папирия, flaminica, на которой он женился с проведением особого обряда, должна была вместе с ним осуществлять определенные религиозные церемонии, а ему запрещалось разводиться с ней, хотя его жизнь с благородной Клаудией нельзя было назвать слишком счастливой. Еще хуже то, что в случае ее смерти он обязан немедленно оставить свою должность. Остальные четырнадцать фламинов окружены несколько меньшим почетом, что компенсируется и несколько меньшими табу. Все они, однако, принадлежат к пятнадцати наиболее почитаемым священным мужским особам во всем Риме.

Священные прыгуны (salii). Несколько меньшим почтением, чем фламины, но тем не менее все же большим уважением пользуются в Риме двенадцать других жрецов Марса, образующих коллегию салиев (священных прыгунов). Их попечению были вверены двенадцать священных щитов – анкилов (ancillea), один из которых считался упавшим с неба.

У Кальва есть старший двоюродный брат, Донат, который недавно был введен Адрианом в число салиев. Во время последних мартовских календ[371] никто не посмел даже улыбнуться, когда эти двенадцать почтенных джентльменов из лучших аристократических семей города, облаченных в свои высокие колпаки, длинные вышитые туники и медные кирасы, с копьем в одной руке и священным щитом – на другой, обошли процессией весь город, останавливаясь на многих площадях и перед крупнейшими храмами, и исполняли во время таких остановок неистовый танец с прыжками, скачками и громким скандированием салических гимнов – стихов на столь древней латыни, что вряд ли сами понимали то, что произносили. Когда обход города был закончен и они исполнили танец и спели гимны в последний раз, все эти святые люди были на пределе своих сил.

Однако утешение для этих святых людей последовало весьма быстро. Этим же вечером состоялся торжественный ужин этой корпорации жрецов. Своими изысканными банкетами, достойными Апиция, славились и авгуры, но салии во всем превосходили авгуров. Выражение «A Saliares daps» («Ужин священных прыгунов») стало синонимом триумфа великолепного застолья.

Священные вестники; церемония объявления войны. Кальв и сам принадлежал к религиозной коллегии, хотя и несколько менее значимой ныне, но идущей из глубокой древности: он был фециалом.

В древности никакое соглашение не считалось обязательным для исполнения, если его не подтверждала самая серьезная религиозная церемония. Чтобы взаимодействовать с богами в сфере международных отношений, Нума Помпилий, как гласит предание, учредил для этого коллегию из двенадцати fetiales – священных вестников. Их председательствующий, Pater Patratus, представлял весь римский народ, когда было необходимо приносить клятву или совершать жертвоприношение для заключения договора, и даже в дни правления Адриана некоторые подобные традиции поддерживались. Недавно был заключен мир с царем Парфии, и в присутствии его посланника в Риме почтенный экс-консул, а ныне Pater Patratus, взяв свои священные кремни, возложил особый венок из священных трав verbena на алтарь, где и зажег огонь для жертвоприношения, которое подтверждало мир[372].

Порой более важной была обязанность старшего вестника объявить войну соседнему государству; предполагалось бессмысленным надеяться на победу, если неприятель произнесением установленной законом формулировки не был обвинен перед богами в неправых действиях. Pater Patratus в сопровождении по крайней мере троих своих коллег должен был торжественно проследовать к вражеской границе, затем после должного ритуала зачитать список претензий со стороны Рима и потребовать их удовлетворения, а после отказа бросить через границу омоченное в крови копье на территорию врага. Лишь после этого легионы Рима могли начать свое наступление на вражескую территорию.

Нынче, однако, границы империи находятся весьма далеко от Рима, и седоголовому Pater Patratus’у вряд ли придется по душе идея оставить на многие месяцы свою великолепную резиденцию на Квиринале, но изобретательность закона давно уже дала ему возможность сохранять как свой телесный комфорт, так и добрую старую традицию. Перед храмом Беллоны[373] на Марсовом поле имеется небольшой клочок земли, на котором возвышается некая колонна. Когда недавно возникла необходимость объявить войну одному германскому племени, не имевшему границы с Римской империей, на рынке рабов в Риме нашли варвара из этого племени, устроили на него облаву и совершили все необходимые действия, в результате которых он стал владельцем этого клочка земли. Теперь технически эта земля стала «вражеской территорией». К храму Беллоны торжественно прибыли в паланкинах Pater Patrarus и его коллеги-фетиалы, потребовавшие от германца «выполнить римские требования». Не получив, разумеется, от него никакого ответа, глава фетиалов, произнеся необходимые старинные формулировки и проклятия, метнул копье в колонну.

Теперь с благословления богов войну можно было начинать – истинно римский подход к делу, столь типичный для многих других пережитков, как религиозных, так и светских.

Арвальские братья. Существует еще одно «древнее и уважаемое» религиозное братство – Fratres arvales («братья-пахари»). Общее их число составляет двенадцать человек, всегда включая императора. В мае они проводят трехдневный праздник в честь богини Dea Dia[374]. В заключение этого праздника, после великолепного угощения, они собирались затем в роще Dea Dia и приносили ей в жертву двух поросят, белую телку и овечку. Затем они просили покинуть храм богини всех, кроме немногих необходимых жрецов и помощников, сами же разделялись на две группы по шесть человек и, подвернув свои длинные туники, исполняли в храме священный танец, распевая нечто вроде гимна богине с просьбой благословить поля урожаем. При этом гимн исполнялся на столь древней латыни, что значение многих слов можно было понимать двояко.

Являться одним из этих «братьев-пахарей» считалось весьма заманчивой долей. Архивы коллегии арвальских братьев велись с величайшей тщательностью, а их праздничные обеды могли соперничать с таковыми у салиев.

Имелись еще некоторые священные коллегии, членство в которых давало определенный социальный престиж. К таким уважаемым служителям культа принадлежали пятнадцать «Хранителей книг сивилл»[375], epulones (эпулоны), составлявших коллегию жрецов, на которых лежала обязанность организовывать банкеты в честь различных богов, и haruspices (гаруспики), помогавшие авгурам, в частности, интерпретировать предзнаменования по внутренностям жертвенных животных. Сколько из них обладали хотя бы искрой веры в богов, к которым они обращались, и в обряды, исполнявшиеся ими, остается совершенно недоступным для исследования вопросом!

Сельские религиозные обряды; прорицание, астрологи и ведьмы. Сельские верования представляют собой исключительно показные обряды, даже не соединенные ни с какими суевериями. В сельской местности во время праздника лемуралии (лемуры считались